— Здравствуйте, Эдуард Максимович. — Хуторковский вежливо, но сухо улыбнулся, но руку не протянул. Явно помнил, что Эдик из «голубой» камеры. — Простите, никогда о вас не слышал. Вы, собственно, в какой области…
— Я тоже олигарх, между прочим, — с обидой сказал Эдик. Бесполезно убеждать Хуторковского, что Эдик не голубой. — Правда, не такой большой как вы.
— Олигарх? — Брови Хуторковского, ровные, согнулись дугами, он скептически и насмешливо предложил, — Может, тогда одолжите мне стольник?
— Вообще-то у меня каждый стольник на счету… — Задумавшись, Эдик не заметил насмешки, — но на днях будут поступления из Нью-Йорка…почему не одолжить?
— Да мне охраннику заплатить, — улыбнулся Хуторковский, — мелочи нет. А что вы имели в виду?
Эдик вынул стодолларовую бумажку, тоже усмехнулся:
— Сто миллионов, само собой. Привык, знаете…
— Стольник — это сто миллиардов, — сказал Хуторковский и взял купюру. — Вы действительно еще…небольшой олигарх. А в какой области — можно узнать? — Он подошел к двери камеры и протолкнул бумажку через прутья наружу, получив в ответ почтительное: «Благодарствуйте, барин…»
— Я — директор Российского музея живописи, — сказал Эдик, думая, что и его могли бы так называть охранники. Да за те деньги, что он им платит, охрана вприсядку должна плясать…ну, не барином…хотя бы барчуком могли бы хоть из вежливости называть? — Картины, антиквариат, производство копий под заказ, торговля…
— Тогда понятно, почему я о вас не слышал. Я все больше нефтью занимаюсь. Искусством интересуюсь постольку-поскольку…
— Если б вы захотели купить настоящего репина, Ван-Дейка или Джоконду Леонардо, вы бы услышали обо мне…
— Я купил каких-то мазилок для офиса. Кажется, Леонардо там был…знакомое имя. Джоконда…где-то я про нее слышал…
— Понятно.
— Что — понятно?
— Да все понятно. За Джоконду мне предлагают уже полмиллиарда, один индийский оптовик, все время забываю его фамилию, придется отдавать…но я по другому вопросу. Я работал с вашим Онищенко. Мы вбухали в проект кучу бабок. Проект готов, а что с ним делать — я не знаю. Говорят, это ваши бабки вбуханы. Раз вы меня приняли, едва прочитали фамилию Онищенко, так оно и есть. Я участвовал в проекте, как наемный работник, поэтому не мне решать его судьбу. Что с ним делать?
— Не понимаю, о чем речь, — настороженно сказал Хуторковский.
— Операция «Ежик в тумане», — терпеливо пояснил Эдик. — Неужели Онищенко не сообщил даже названия? Вся информация о «Ежике» у меня. Она тянет на стольник. Пусть мелочь, но это же деньги все-таки. Если «Ежик» вас не интересует, я уйду. Так и скажите. Я найду, как им распорядиться.