— Вышвыриваюсь, господин Президент, — холодно сказал Эдик. — а вы кого-то встречаете?
— Ну да, делегацию из… — Президент взглянул на директора ФСБ и тот привычно проговорил:
— Это закрытая информация. — Фээсбэшники отвечают так даже во сне на вопрос жены: «Не пора ли вставать, лежебока?»
Эдика сильно встревожило, что Президент нахально набивается в товарищи. В наше время это означает понижение цены в торговле. А рэкетиры вообще всех братанами называют. С родственников денег назад не потребуешь. Казалось, Президент только что заметил картину, лежащую на полу. Принялся разглядывать, довольно безразлично.
— Неплохая картинка, — произнес, наконец, Президент с равнодушием капкана, и на лбу американского посла вдруг заблестели капельки пота. Эдик ощутил, что в зале очень душно. Наверняка кондиционеры российской сборки.
— Это копия, — поспешно сказал он. — Я ее только что продал.
— Вот как, — с тем же безразличием сказал президент. — А я подумал, что она неплохо бы смотрелась в моем рабочем кабинете.
— В кабинете Президента США, — высокомерно заговорил посол Америки, — «Демон» будет смотреться куда уместнее. Если принять во внимание роль Америки, как ведущей державы мира.
— Боюсь, это многим покажется нескромным, — в голосе Президента мелькнуло раздражение. Он повернулся к Эдику. — За сколько вы продали картину, Эдуард Максимович?
— За девять пассажирских самолетов системы «Локхид». Мы не знаем, сколько они сейчас стоят. Федеральное казначейство гарантирует выплату нужной суммы.
— Вы не шутите? — удивился Президент. — За простую копию? Это около миллиарда долларов, навскидку. Своеобразный рекорд, вам не кажется?
Президент смотрел прямо в глаза Эдика. С иронией, скрытой злостью, с тоской…или это только казалось Эдику? Главное, он давил взглядом. Сбивал цену. Эдик выдержал его. В конце концов, это лишь торговля. И сила тут не прокатывает. Президент никогда не признает эту копию за оригинал. Он живет в этой идиотской реальности, он сам ее — пусть не создал, но поддерживает. Так же как и Эдик. Неужели он признается, что втетеривает, втирает и втюхивает России и россиянам какой-то фальшак, мякину и черт те что? Никогда. Он Президент этой реальности. И первый же ее заложник.
— Это…очень и очень… — тяжело и нагло ответил Эдик, — очень качественная копия. Уверен, что сам Врубель с удовольствием и чистой совестью подписался бы под ней. — Эдик позволил себе усмешку. Тоже наглую. Президент поморщился и опустил взгляд.
— Я верю, — сухо сказал он. И снова посмотрел на картину. Очень тяжелым, решающим взглядом. И добавил: — Да, она будет прекрасно выглядеть в моем кабинете. Уступите картину мне, господин посол.