— Не все так просто, — опять повторил Гольцов. — Я предупредить должен тебя. По дружески. В досье на тебя крючок имеется. Ну, извини, пришлось. Для начальства. Так что…
— Какой еще крючок? — удивился Эдик.
— Ну, ты помнишь банду Лямкина. Я тебя туда наводчиком заделал. Взял показания с двух членов банды. Им все равно, кого виноватить. Объяснил, что мне для дела нужно, передачку организовал — ребята и подписали. Ну, ты и краденое покупал заодно. Я ж не знал, что так обернется. Извини, Эд.
— Не извиняйся. — Эдик махнул рукой. — Это же ерунда. Туфта обычная. Плевать. Так что плевать, полковник твой не дурак, сам сообразит.
— Он не дурак, — согласился Гольцов. — Все он сообразит. Но для тебя это реальный крючок. Будешь фордыбачить, он превратится в реальный срок, какая ни туфта.
Эдик думал недолго.
— Все равно плевать. Это не угроза, а дым. Пусть попробует применить — Пузыреву не поздоровится. За мной горшковская родня, да и сам Горшков, если припахать умеючи в скандал. Мало не покажется. Так что за меня не беспокойся.
— Что за Пузырев?
— Я его плохо знаю. Мелкий жулик. Ты лучше о нем Онищенку расспроси, он лучше знает.
Как же, расскажет он, — майор усмехнулся. — Он больше вопросы задавать приучен.
И какие вопросы он задавал? Обо мне? Чем объяснил свой интерес к моей скромной персоне?
Майор неопределенно пожал плечами, налил в стакан пива. Подумал и честно сказал:
— Не знаю. Видимо, он запросил в электронном архиве твое досье. У этого Онищенко большие полномочия. Какие — никто не знает точно. Но только при малейшем напряге раздается звонок сверху, из кабинета директора ФСБ, и проблема решается. Так что досье ему выдали, это я уверен, а на досье пометка — Д/И, то есть действующий информатор, ну и моя фамилия, само собой. Так полковник вышел на меня. Пригласил в кабинет и давай про тебя расспрашивать. Пришлось говорить, потому что перед этим вызвал меня начальник отдела и попросил оказать Онищенке всяческое содействие, вплоть до отмены режима секретности и наплевательства на все правила работы с агентурой. Вот так у нас в ФСБ ценят агентуру, Эдик. — Майор горько усмехнулся. — Бардак. Но ты не волнуйся особо. У него интерес, я бы сказал, явно не репрессивный. Его очень интересовала твоя работа по подделкам. Или копиям. Или новоделам, как вы их называете. Ты же спец.
Эдик кивнул, думая о своем. Так оно и было. Едва поняв, что новоделы ценятся чуть ниже настоящих икон, в свое время Эдик тут же переключился с простой перепродажи к реставрации — частичной, а потом и на полное изготовление иконы. Дело нехитрое, было бы желание и трудолюбие. Но зачем это полковнику? Точнее…Пузыреву? Хочет спихнуть всю ответственность за подделку горшковской коллекции на Эдика? Это невозможно.