— А что еще закапывать? Золотые изделия. Я ж тебе говорил.
— Ах, да…фигурки всякие, вспомнил. Действительно, мелочь. — Майор чуть смутился. Эдик вспомнил, что майор потерял весь интерес к Онищенко после первых же рассказов Эдика. Когда понял, что полкан действительно работает на какую-то частную глупость, не имевшую отношения к важным государственным делам, ишь ты! Эдик тогда немного обиделся таким явным пренебрежением майора.
— Главная странность вот какая, — сказал Эдик, — он интерес к делу потерял. Давления я от него не чувствую. Фальшивит он, когда интерес свой изображает. Вот и… — Эдик запнулся, встретив взгляд выпученных, как от испуга, глаз собеседника.
— Вот он, главное! — выдохнул майор. — Все в цвет, сходится. Когда заметил, давно?
— Зимой еще. Даже осенью, в конце…тогда месяц перерыв был, хотя самый конец сезона, вроде спешить надо до холодов.
— В цвет, в цвет… — майор оживился, — как раз тогда и арестовали Хуторковского.
— Какого Хуторковского? — спросил Эдик.
— Счастливый человек, — сказал майор с некоторым ехидством. — Ни газет не читаешь, ни телевизор…все по-прежнему.
— Да некогда. Да и скучно.
— Зря. Там новости. Их надо знать.
— Надо, — согласился Эдик. — Но я не знаю. Про этого Хуторковского в газетах пишут? Кто он такой?
— Нефтяной олигарх. Это же он вас с Онищенкой проплачивает. И ты не знаешь своего олигарха?
— Какого моего? Я сам олигарх, правда, маленький. Мне до других дела нет. Мы, олигархи такие…каждый сам по себе, другие до фени.
— Все шутишь, — мрачно сказал майор. — Ладно, я тебе верю. На понт брал. Ты не знаешь фамилии вашего спонсора?
— Нет. Онищенко разве скажет? Да и какая мне пенка в его фамилии?
— Очень жирная. Или очень горькая. Это если его посадили.
— А его посадили?
— Если ваш заказчик — Хуторковский, да, посадили.
— И что изменилось, если так?
— Неужели ты не врубаешься? — изумился майор. — Да все! Все может измениться. Если уже не изменилось. Его заказ нашему ведомству, ФСБ, аннулирован. Он отменяется автоматически, до суда, ты пойми.
— Одигарха нельзя посадить. Он выкрутится, — без убеждения сказал Эдик.
— Всяко бывает. Особенно в нашей стране, — сказал майор. — Но ваша с Онищенкой операция, она же явно сворачивается, так?
— Пока нет, но… — Эдик подумал. — Да, полкан заикнулся как-то, что операцию пора завершать…а теперь вот про медь заговорил…непонятки все, неопределенность какая-то.
— Медь… — майор усмехнулся, — да просто финансирование прекратилось, вот и вся медь…Темнит Онищенко…Эдик, короче, я думаю вот что. Если и ты темнить будешь, вполне можешь остаться без головы.