— Вот видишь, какая мелочь. Правда, все это в виде украшений…
— Значит, втрое дороже, — нетерпеливо перебил Гольцов. — Девять миллионов долларов — это не мелочь.
— Да брось ты. Это будет что-то стоить, если продавать, как уникальную древность. Тогда в десять раз дороже. Но это только, если через аукционы прогнать официально на Западе.
— Уверен, что можно продать и без огласки, если знаешь коллекционеров. А Онищенко знает. И я знаю. Так значит…девяносто миллионов?! Эдик, ты меня убил.
— Ну, в реальности, из-за накладных расходов…
— Пусть восемьдесят. Спасибо, успокоил. И это мелочь?
— Нет, — подумав, согласился все-таки Эдик. — Я как-то и сам не заметил. Но все равно…не такая уж большая сумма. И главное — это не реально. Ну, не верю я, что Онищенко точит нож. Ты просто курганов наших не видел, Костя. Ты просто психуешь. Брось. Успокойся. Давай я тебе денег дам. Съезди куда-нибудь развеяться. Нет, непременно съезди, раз уж ты моя гарантия. Съезди, и мне спокойней будет. Я же только второй в черном списке, так?
— Дошутишься, — мрачно сказал майор. — Но мысль хорошая. Я бы точно уехал…пока не утрясется. Подальше бы куда, за границу. В самом деле…и сколько ты мог бы одолжить? — Майор заговорил серьезно.
— Не одолжить, — пояснил Эдик, — а просто дать. Это же общее дело. Я участвую в нем деньгами, а ты — отъездом. Полтинника тебе хватит?
— Ты смеешься? — изумился Гольцов.
— Ну, стольник. Пусть два. На любую заграницу ж хватит. Вместе с семьей.
— Ты издеваешься? — Майор начал злиться, и Эдик спохватился:
— Я имею в виду двести тысяч.
— Это сколько ж в долларах… — задумался майор, и Эдик обиделся:
— Это и есть доллары! Что ты тупого изображаешь? Ну, бери триста тысяч. Долларов.
— И без отдачи? Триста тысяч? — Майор смотрел недоверчиво, но на роже собеседника находил только искренность.
— Конечно.
— Откуда у тебя такие деньги? — Настоящий чекист, майор не мог не задать этот вопрос. Глядел теперь исподлобья, как на допросе. Значит, поверил, наконец.
— Я же работаю! — обозлился Эдик.
— И какая у тебя, заместителя музейного, зарплата?
— У меня и зарплата есть? — удивился Эдик. — А ведь точно. Должна быть зарплата. Ну и Пузырев. Даже эти копейки — и то зажимает. Ни разу ведь не намекнул, что мне зарплата положена. — Эдик искренне огорчился, и это странным образом заставило майора окончательно ему поверить.
— Ну, хорошо, давай свои доллары, — осторожно и неуверенно сказал он. — Давай, сколько сможешь. Но я потом, когда вернусь…я тобой займусь.
— Мной уже Интерпол занимался. — Эдик усмехнулся. — Куда уж тебе.