Бруту нечего было возразить на объяснения Аякса. Неопрошенными оставались только двое за столом — Драмжер и Бенони. Как ни странно, на последнего Брут даже не взглянул.
— Выходит, это ты постарался, Драмжер. Ты ведь спишь близко от Блоссом и запросто мог к ней влезть.
Драмжер не успел ответить на обвинение, потому что как раз в это мгновение вернулась Лукреция Борджиа, волоча за собой рыдающую Блоссом.
— Можешь не спрашивать Драмжера, — властно бросила она Бруту, положив конец дискуссии. — Его работа. Блоссом сама призналась. А в том, что она брюхатая, я только что убедилась.
Драмжер переводил глаза с Лукреции Борджиа на Брута, с Брута на заплаканную Блоссом, с Блоссом на Бенони, который отважно выдержал его взгляд. Он ждал, что Бенони сам признается, что это он обрюхатил Блоссом, но тот не собирался ни в чем признаваться и изображал из себя всего лишь заинтересованного слушателя.
— Это не я. — Сказав это, Драмжер понял, что заявление прозвучало крайне неубедительно. Выражение обращенных к нему лиц ясно свидетельствовало, что он уже признан виновным. Переубедить их словами было невозможно.
Лукреция Борджиа грубо толкнула Блоссом на стул и велела едокам пошевеливаться и отправляться на работу. Они стали по одному выбираться из-за стола. Первым улизнул Бенони. Когда кухня опустела, Драмжер подошел к плите, где его дожидалась Лукреция Борджиа.
— Это не я, мисс Лукреция Борджиа, мэм. Я хотел это сделать, но не сделал. Зато я знаю, кто виноват: Бенони!
— Лучше заткнись! Где Бенони, этому молокососу, обрюхатить девку! Он же мальчишка! Девки ему не по плечу. Скажи на милость, чем бы он это сделал? Не вздумай сказать кому-нибудь, что это Бенони! — Она укоризненно погрозила ему пальцем. — Жди здесь, никуда не уходи. Сейчас масса Хаммонд закончит завтракать и вызовет тебя и Блоссом. Не смей ему говорить, что Блоссом обрюхатил Бенони. Он сразу поймет, что это вранье. Масса Хаммонд очень не любит, когда его обманывают негры. Для негра лучше отрубить себе руку, чем попробовать обмануть массу Хаммонда.
— Но это все равно Бенони, мисс Лукреция Борджиа, мэм. — Драмжер чувствовал, что ее просто необходимо убедить в его невиновности.
— Ты что, застукал его?
— Не то что застукал, зато слышал.
— Услышать — совсем не то, что увидеть. Подумаешь — услышал! Сиди здесь с Блоссом и никуда не уходи. Ждите!
Драмжеру оставалось только ждать, поедая глазами размазывающую слезы врунью, которая тщательно избегала его взгляда.
— Зачем тебе понадобилось меня оболгать, а, плосколицая, носатая уродина? — заорал он, не выдержав. — Ты же знаешь, что это Бенони! Зачем же ты подставляешь меня?