Тут она приподнялась и протянула руку навстречу вошедшей женщине. Анджела Брайтстар была облачена в синий халат, испещренный разноцветными пятнами. Ее густые вьющиеся волосы цвета красного вина были сколоты на макушке и перевиты длинным шарфом.
У нее было тонкое лицо, розовый кукольный ротик и туманно-серые глаза. Фигуру полностью скрывал бесформенный халат.
– Анджи, одна из моих студенток погибла.
– Ох, милая… – Анджи взяла ее за руку и села рядом, не боясь запачкать диван краской. – Кто? Как это случилось?
– Молодая девушка. Кажется, я упоминала при тебе ее имя. Рэйчел Хоуард.
– Не помню. У меня плохая память на имена. – Анджи на мгновение прижала руку Лиэнн к своей щеке. – Вы из полиции? – повернулась она к Еве.
– Да. Лейтенант Даллас.
– Теперь припоминаю. После звонка Монти я долго ломала себе голову, что это значит, но сделала неправильный вывод. Вы пишете маслом?
– Нет. Мисс Брайтстар, вы можете засвидетельствовать, в котором часу вчера вернулась домой профессор Браунинг?
– Насчет времени я тоже не мастер. В девять тридцать? – Она посмотрела на Лиэнн, ища подтверждения. – Примерно так.
«Ни намека на мотив… По крайней мере, пока», – подумала Ева. Она открыла сумку и вынула один из любительских снимков Рэйчел.
– Что вы об этом думаете, профессор Браунинг?
– Это Рэйчел.
– Ох, какая хорошенькая девушка, – откликнулась Анджи. – Молоденькая, свежая… И улыбка чудесная.
– Что вы можете сказать об этой фотографии как профессионал?
– Гм-м… – Лиэнн тяжело вздохнула и нагнула голову. – Хорошая фотография. Отличное использование света и цвета. Выгодный ракурс. Поза спокойная, без суеты. Подчеркивает красоту и молодость модели. Экспозиция такова, что взгляд останавливается на улыбке. Тут Анджи права. Вы это имели в виду?
– Да. Можно ли сделать такой снимок без ведома фотографируемого?
– Конечно. Но для этого нужно хорошее чутье. – Она вернула снимок. – Ее сфотографировал убийца?
– Возможно.
– Так она была убита? – Анджи обняла Лиэнн за плечи. – Ох, это ужасно… Кто мог причинить вред такой неиспорченной молоденькой девушке?
– Неиспорченной? – повторила Ева.
– Стоит только посмотреть на ее лицо и глаза… – Анджи покачала головой. – У нее на лбу написано, что она невинна.
Спускаясь в лифте, Ева представляла в уме фотографию Рэйчел. То, какой она была. И какой осталась навеки.
– Может быть, именно это ему и требовалось, – пробормотала она. – Ее невинность.
– Он не изнасиловал ее, – заметила Пибоди.
– Это убийство не на сексуальной почве. А на… духовной. «Ее свет был чистым», – вспомнила Ева. – Речь наверняка шла о ее душе. Кажется, существует такое поверье, что фотография крадет у человека душу?