– Ее звали Сиобан Броди, что бы ни говорил тебе этот ублюдок. Когда она приехала в Дублин из графства Клэр в поисках работы и развлечений, ей было восемнадцать. Но бедняжке пришлось несладко… Черт побери, посиди на месте хоть пять минут!
Мойра прижала ко лбу холодную бутылку.
– Я не догадывалась, что это будет так трудно, – пробормотала она. – Я всегда думала, что ты знал, а когда перешла сюда работать, уверилась в этом. То, что ты построил этот приют, изменило мое мнение о тебе. Раньше я считала тебя вторым Патриком Рорком.
«Хорошая актриса, – подумал он. – Внезапная перемена тона. Горечь и усталость…»
– Мне совершенно безразлично, что вы обо мне думаете. И что думает обо мне кто бы то ни было.
Мойра поставила бутылку на стол.
– А то, что Патрик убил твою мать, тебе тоже безразлично? Я уверена в этом так же, как в том, что стою здесь.
Рорка бросило сначала в жар, потом в холод, но он не моргнул глазом.
– Она ушла.
– Сиобан бросила бы тебя только мертвой. Она любила тебя всем сердцем. Называла тебя своим ангелом…
– Миссис О'Баннион, ваше время истекает, а вы еще не предложили мне то, что я мог бы купить.
– Значит, ты тоже можешь быть жестким. – Она кивнула, снова взяла бутылку и машинально сделала глоток, словно пытаясь чем-то занять руки. – Что ж, я этого ждала и не ошиблась. Я ничего тебе не продаю. Хочу, чтобы ты знал – Патрик Рорк убил Сиобан Броди. Вот и все. Доказать это нельзя. Я могла бы набраться смелости и обратиться к копам, но с какой стати они стали бы меня слушать? Вся полиция была у него в кармане. Любой из подонков, которыми он командовал, поклялся бы, что она просто сбежала. Но это была ложь.
– То, что он убивал, для меня не новость. Как и то, что подкупал полицейских, прикрывавших его убийства. – Рорк пожал плечами. – Если вы хотите шантажировать меня его преступлениями…
– О черт! Деньги – это еще не все!
– Но многое.
– Она была твоей матерью!
Рорк слегка наклонил голову, демонстрируя вежливый интерес, но у него засосало под ложечкой.
– Почему я должен вам верить?
– Потому что это правда. Я ничего не приобретаю, когда рассказываю ее тебе. И даже не избавляюсь от мук совести. Тогда я все сделала не так, как было нужно. С самыми лучшими намерениями, но совершенно не так, потому что считала себя слишком умной. А поскольку я любила ее, это до сих пор не дает мне покоя.
Она тяжело вздохнула и отставила бутылку.
– Когда в тот вечер она позвонила по телефону доверия, я сказала ей, куда нужно обратиться. Я слушала ее, успокаивала и говорила, что нужно сделать. Рассказывала то, чему меня учили. Повторяла то, что говорила уже много раз. Но у Сиобан началась истерика. Она была в ужасе, и я слышала плач ребенка. Поэтому я нарушила правила и пошла к ней сама.