– Но это же омерзительно! Это чудовищно!
– Да! Я вижу, как надо тебя любить, чтобы превратиться в твоих глазах в монстра!..
– О, но вы же подлец!.. Ко мне!.. Ко мне!..
– Я хочу, чтобы ты меня любила! За такую цену я помилую Манфреда! За такую цену я помилую и Трибуле!
– Ценой моей жизни, но не ценой моего бесчестья, сир! – закричала Жилет.
И отчаянным рывком девушка освободилась от захвата, отпрыгнула назад, а мгновение спустя король увидел ее прижавшейся к окну, дрожащей и выставившей вперед кинжал.
– Что я наделал! – пробормотал он.
– Что вы наделали, сир? Вы вырыли пропасть между мной и собой, и эта пропасть никогда не заполнится…
– Жилет!..
– Сир! Я пришла просить вас помиловать моего отца…
– Никогда! – прорычал король; исступление бешенства сменилось у него исступлением страсти.
– Я требую милосердия! – повелительным тоном сказала Жилет, и тон ее остановил короля:
– Королевская дочь! – злобно вырвалось у него.
– Сир, – с жаром продолжала Жилет, – вызовите своего капитана и отмените приказ, только что вами отданный. Или я убью себя здесь, прямо перед вами, клянусь своей дочерней привязанностью!
Король посмотрел на Жилет. Он убедился в ее решимости. Он вообще легко и быстро менял выражение своего лица, отчего почти невозможно было проследить за сменой его мыслей. Внезапно королевское лицо просияло, и монарх весело воскликнул:
– Боже мой, моя дорогая герцогиня!.. Не надо стольких слов, таких ужасных жестов… Ваши желания всегда будут приказами для меня… Разве отец может в чем-либо отказать своему ребенку?..
– Месье де Монтгомери! – громко крикнул он.
На призыв вышел Басиньяк. Он кивнул головой и исчез. Жилет и король удивленно переглянулись.
– Уберите клинок на место, – серьезно сказал Франциск. – Гарантией вам будет мое слово.
В тот же момент вошел капитан стражников.
– Месье де Монтгомери, – спросил король, – где сейчас находится Трибуле?
– Во дворе, сир! Восемь стражников готовы отвести его в Консьержери согласно приказу вашего величества…
– Мадам герцогиня де Фонтенбло оказала честь этому негодяю и заинтересовалась им… На этот раз он отделается только страхом… Трибуле свободен, месье. Идите!
– Позовите мадам ле Сент-Альбан, – отдал очередное приказание король.
Первая фрейлина герцогини де Фонтенбло все еще находилась под влиянием того, что она называла умопомрачением маленькой герцогини.
– Мадам де Сент-Альбан, проводите герцогиню в ее апартаменты и, – прибавил король, подчеркивая свою мысль особым тоном, – хорошенько смотрите за ней… Полагаю, что ее здоровье требует самого тщательного наблюдения.