Тогда понятно, куда столько золота делось, – бригада бесшумных головорезов вполне могла унести добра в пять раз больше. Особенно в сопровождении сильного колдуна…
Зря ты, братец, убытки завышаешь, ой, зря… Отец не дурак, разберется быстро, и если обнаружит, что реальная сумма почти в двадцать раз ниже – ох, и пожалеешь…
Жадность, она до добра-то не доводит. Уж нам ли, ночным Кошкам, этого не знать. Кстати, о Кошках. Пора мне к девочкам. Мы сегодня договаривались собраться, обсудить одну авантюру.
Только и успела умыться после сна, одеться и волосы заплести в тугую медную косу. Прямо в дверях и поймал, вот хвост упыриный… Догадался, что ли?..
– Карита, дочь моя, пройди ко мне в кабинет!
Я вздохнула с безысходностью и покорно поплелась вслед за отцом. В кабинете он развалился в слегка потертом кожаном кресле за добротным дубовым столом. «Жертве», в данном случае мне, полагалось сидеть напротив лицом к лицу на специальном неудобном табурете без спинки, да еще спиной к двери.
В кабинете отца мне всегда нравилось. Пыльные стеллажи с книгами и папки с документами. Довольно дорогая картина с вздымающимися волнами и хлипким суденышком, готовым вот-вот сгинуть в пучине, а за ней прячется сейф. Чары на него накладывали лучшие специалисты страны. Любимый кожаный диванчик – сколько раз я засыпала на нем, увлекшись книжкой.
Но сегодня приглашение было явно не с целью ознакомить меня с новинками современной литературы. Отец смотрел подозрительным сканирующим взглядом с легкой хитринкой делений пять, потом кивком велел секретарю выйти. Секретарем при отце служил старый Гахар. Лет десять назад его постигло несчастье – пальцы от старости потеряли гибкость, их попросту скрючило. Для профессионального вора – это смерть. Вот с тех пор отец его трудоустроил.
Когда Гахар вышел, шаркая ногами по налакированному паркету, отец вдруг бросил на стол небольшой предмет, который металлически звякнул, вырвав из меня непроизвольный тяжелый вздох. Дротик все же нашли.
– И сколько вас было? – лукаво усмехнувшись, поинтересовался папа.
– Ты не поверишь. Одна.
– Почему же? Верю. Версия охранников и самого Лоапеды не выдерживает не только критики, но даже и элементарной логики. Ну, так и сколько ты взяла?
– Да мелочь. Тысячу.
– Закон знаешь? Десятину сдашь в общак. Убыток спишу с Бахтара. Не справился с работой – пусть отвечает. А теперь скажи. Чего ты добивалась? Мало других ростовщиков? Тебе был нужен именно тот, с кем у Бахтара договор? Если ты не хочешь выходить за него, сказала бы папе прямо, без обиняков… Папа бы понял и принял соответствующие меры… А теперь что… Он же времени зря не терял. У него почти треть всех людей. Он спит и видит, как бы меня сместить. И если узнает, что его подставила именно ты…