Ди перестала раскачиваться, умолкла, даже дышать, кажется, перестала. Лицо залила пепельная бледность. Ее руки в моих ладонях обмякли и похолодели.
– Это оттуда я пропал? Из больницы?
Ди уставилась на меня, как будто я грязно выругался:
– Что? – В ее голосе звенел лед.
– Из больницы? Я исчез оттуда?
Она моргнула, будто очнулась ото сна и видит меня впервые.
– Из больницы? Ты плохо слушаешь, Мартин. – Ди рассмеялась противным смешком, от которого мороз пошел по коже. – Ты сломал шею. Ты ниоткуда не пропадал. – Она снова начала раскачиваться, отвернувшись к стене. – Ты умер. Ты сломал шею и умер. – Ди повернулась ко мне, кривя рот то ли в усмешке, то ли в истерике, глядя на меня расширенными безумными глазами. – Ты умер, Мартин, – прошептала она.
* * *
Я стоял у окна и смотрел на улицу. Шарил взглядом по деревьям в поисках снайперов и по кустам в поисках шпионов, но вокруг, насколько хватало глаз, лежала мирная деревушка. Если меня и «довели» до Сонаса, то явно не до самого дома. Хотя они могли установить прослушку заранее.
Отойдя от окна, я вернулся на прежнее место. Несмотря на работающую плиту, в комнате стоял ледяной холод. Ди сидела с помертвевшим, безучастным лицом.
– Наверное, где-то что-то перепутали, – начал я.
Она дернула уголком губ:
– Как? Ты умер. Смерть констатировали. Я видела тело своими глазами. Я столько над ним прорыдала…
– Они ошиблись. Я не умер. Только покалечился.
– Я тебя видела. Глаза открыты, шея свернута. Сердце не бьется, дыхания нет, не шевелишься. Ты сломал шею и умер. Что тут можно перепутать?
– Ну а как иначе? – взвился я. – Посмотри на меня – я ведь живой. Либо похоронили кого-то другого, либо меня забрали до похорон, либо я выбрался потом. Что-то произошло. Какая-то грязная история. Но я не умирал.
– Тогда что? Что?
Она сидела бледная, сжав губы. Ждала объяснений. Их у меня не было, но я понимал, что она так и будет сидеть изваянием, пока не дождется ответа.
– Можешь принести зеркало?
Ди удивленно дернула головой, но за зеркалом сходила без лишних вопросов. Я рассмотрел свое отражение. Синяки пропали, нос выпрямился. Ни царапин, ни шрамов. Как не бывало.
– У меня лицо нормальное?
– В каком смысле?
– Не разодранное, не избитое?
– Конечно нет.
– Вчера я попал в передрягу. Меня здорово избили. На мне места живого не было. И вот, через сутки с небольшим я снова в норме, как будто меня и пальцем не тронули. – Отложив зеркало, я посмотрел на Ди. Догадка почти созрела. – Регенеративные способности, – выпалил я, хватаясь за соломинку.
– Что-что? – заморгала она.