Любая обувь на этих этажах объявлялась вне закона. Все служащие и посетители, прежде чем подняться наверх, обязаны были разуться и сдать обувь на хранение у одного из шести регистрационных столов в вестибюле. Все, без исключений. Можно босиком, можно в носках, остальное запрещено, даже шлепанцы. И боже упаси вас от вонючих ног – как минимум один случай ампутации в городе уже был известен. Кардинал отличался на редкость чувствительным обонянием и не допускал осквернения своей святая святых неприятными запахами.
Мы с Фордом Тассо сдали обувь и получили квитанции, а наши ботинки, водруженные на непрерывно движущийся конвейер, поехали на склад. В отличие от сдержанного и невозмутимого Форда, я только и делал, что вертел головой, пока мы шли к лифту.
Несмотря на поздний час, в вестибюле было многолюднее, чем в большинстве зданий днем. Группки бизнесменов с ноутбуками, обсуждающие положение на рынке. Сменившиеся с дежурства гвардейцы в дальней зоне отдыха. Десятки секретарей за конторками – регистрируют посетителей, записывают на прием, отвечают на телефонные звонки, держат связь с сотнями работающих «на объектах».
Лифт будто перенесся из прошлого. Просторный, с ковром на полу, мягкой обивкой на стенах и приятной, успокаивающей музыкой. Управлял им постоянно находящийся внутри лифтер, который нажатием рычага посылал свой корабль в путешествие по длинной шахте в двадцать три этажа. Приветливый вид лифтера не помешал мне разглядеть у него под форменной тужуркой очертания пистолета.
Тео любил этот лифт. Рассказывал о нем не раз. Как-то даже выдал, что, будь его воля, он хотел бы умереть в одном из этих старинных дворцовых лифтов. При воспоминании о Тео я почувствовал комок в горле, но усилием воли справился с собой. Погоревать нелишне, только как знать – вдруг я доживаю свои последние минуты? Глупо тратить их на скорбь по умершим. Останусь в живых – вот тогда буду вспоминать Тео сколько угодно. Думаю, дядя меня за такой подход только похвалил бы.
– Добрый вечер, мистер Тассо, – улыбнулся лифтер. – Какой этаж?
– Пятнадцатый, – буркнул Тассо.
– Разумеется, сэр. – Он закрыл дверь и произнес в микрофон: – Пятнадцатый этаж. Мистер Тассо.
– Идентификация, – раздался в ответ сухой компьютерный голос.
Форд назвал свою фамилию, а потом, когда под микрофоном, щелкнув, открылась маленькая панель, надавил на нее пальцами. Немного подумав, лифт начал подниматься – неожиданно быстро и плавно. Как и фасад здания, он только казался отголоском прошлого, скрывая под антикварной патиной отлаженный, современный, отлично работающий механизм.