– Всего я и сам не знаю. Кое-что выяснялось с годами. Как-то раз я задумал создать персонаж с полноценной памятью, который помнил бы свое прошлое. Получилось. Он рассказал мне о себе, как его звали, где он жил, как умер, ведь все эти призрачные лица – лики мертвых. Он помнил, как умер, как пробудился (правда, сколько времени прошло между двумя событиями, он не мог сказать) уже здесь, в аэропорту. Я проверял, все совпало. Но больше из него ничего вытянуть не удалось – например, откуда берется моя способность создавать людей. Я пытался еще несколько раз, но каждый такой персонаж рассказывал одно и то же: жил, умер, воскрес в новом облике. Никакого рая или ада, только темнота, затем свет; провал, затем пробуждение. Слово «Аюамарка» я узнал от слепых кукольников. Мы часто встречались за прошедшие десятилетия. Они всегда говорили между собой на своем непонятном языке, я его не понимал, но некоторые слова отпечатывались в памяти – Ума Ситува, Атауальпа, Манко Капак. Это из языка инков. Подозреваю, что слепцы – это потомки тех, кто бежал от испанских конкистадоров, но подтверждений у меня нет, только догадки.
– Значит, меня назвали они? И Аму? И Инти Майми?
– Нет. Имена выбираю я. По крайней мере, мне так представляется.
– А та лавчонка? Вы туда по-прежнему ходите?
Он мотнул головой:
– Надоело топтать ноги. В конце концов я перевез кукольников сюда. Они обитают в подземелье. Часто меняются. Вместо тех двоих, что были вначале, уже несколько раз появлялись новые. Они похожи, говорят на том же языке, все такие же загадочные и слепые, как первая пара. Откуда они берутся и где живут, я понятия не имею.
– Значит, они здесь? – вскинулся я. – И сейчас тоже?
– Да. Подвальная пара всегда на месте.
Я вскочил:
– Покажите мне их!
– Не сейчас.
– Нет, сейчас.
Кардинал смерил меня внимательным взглядом, потом кивнул: «Хорошо» – и, поднявшись на ноги, прошествовал к двери. Снаружи дожидался Форд Тассо. Кардинал что-то прошептал ему на ухо, Тассо в ответ угрюмо склонил голову. Тогда Кардинал выпрямился и поманил меня за собой. В лифте он большим пальцем указал лифтеру на выход: «Марш!», а потом, когда я вошел внутрь, набрал код на панели, и мы поехали вниз.
– Я проявил эгоизм, мистер Райми, – признался он, пока мы спускались. – Употреблял свой дар исключительно в корыстных целях. А ведь мог создать восьмерку гениальных ученых, которые разогнали бы науку до сверхзвуковых скоростей, как комету с ядерной боеголовкой в хвосте. Я мог бы создать гениальных проповедников, которые добились бы мира во всем мире. В моих силах было сотворить людей, которые изменили бы будущее и настоящее нашей планеты. Но я употребил свой дар, чтобы дорасти до Кардинала. Нет, я не раскаиваюсь – я рад тому, что сделал, – но иногда по вечерам, когда я выхожу на балкон и смотрю на город, а снизу доносятся вопли…