Как теперь, вижу я поклон маршала, его блестящий пудреный парик и шпагу, пристегнутую у бедра.
— Государь, — сказал он, — согласно желанию Вашего Величества, я имею счастье представить вам графа Сен-Жермэн, несомненно, самого старого из дворян королевства…
Помню, я тогда смотрел на графа, и он, напротив, показался мне человеком в полном расцвете сил. Ему нельзя было дать более тридцати лет.
Вы знаете, разумеется, все, что известно вашим историографам о необыкновенном, даже сверхъестественном человеке, который последовательно носил имена графа де Сен-Жермэна, графа де Бель-Аши, синьора Ротондо, графа Царош, преподобного отца Аймар… Из уважения, уважения сыновнего, осмелюсь сказать, я позволил себе посвятить в подробности моей встречи того, кто впоследствии стал мне отцом, матерью, учителем и другом вместе. Разумеется, все это случилось не сразу…
Найти его было не так-то легко. Франкмасоны, тайным вождем и наставником которых он был, позаботились хорошенько скрыть его следы. В то время он готовил в России нечто вроде революции… Конечно, вы знаете, как пришла к власти в этой стране, которую еще совсем недавно обозначали на европейских картах «Татарией», принцесса крохотного немецкого владения Софья Фредерика Августа… Оказавшаяся потом такой неблагодарной…
Он делил свою жизнь между ландграфом и многими другими особами, которым оказывал помощь своими таинственными познаниями; среди них был и граф Орлов. Но все это я узнал потом. Отчаявшись найти его, я отказался от службы и вернулся в родной Экернфорд. В то время как раз туда приехал принц Карл, я, по долгу соседства, приехал ему представиться — и как же я обрадовался, встретившись здесь совершенно случайно с человеком, которого повсюду искал и уже потерял надежду когда-либо увидеть; он сидел рядом с принцем и запросто с ним разговаривал. Мой восторг при свидании вызвал слезы у принца. Сент-Жермэн был и его тайным советником. Принц располагал значительным досугом и посвящал его своим занятиям алхимией. Сен-Жермэн и я нередко принимали участие в его работах. Пятнадцать лет продолжалась для меня такая счастливая, спокойная, но содержательная жизнь, ничем не напоминавшая прежние безумно веселые и легкомысленно прожитые дни во Франции.
Но большое несчастие разом нарушило, казалось, прочное благополучие моей жизни. Как я уже упоминал, граф, несмотря на свой преклонный возраст, был удивительно моложав с виду. И вдруг весь блеск его молодости как-то сразу исчез. Эта внезапная перемена крайне встревожила меня, но сначала я не решался говорить о ней. Однако мало-помалу состояние моего друга настолько ухудшилось, что молчать дольше я был не в силах: бросившись на колени перед графом, я стал упрашивать его обратить самое серьезное внимание на свое здоровье и искать помощи в его любимой науке. Мое вмешательство не рассердило его. Сердечно обнимая меня, он заговорил торжественным голосом, и от его речи кровь застыла у меня в жилах.