И я казался себе заживо погребенным человеком, который из глубины могилы слышит над собой веселые голоса и смех живых людей…
Да, я был уже почти мертвец…
И смотря в эти нежные глаза цвета морской волны и слушая ее милую болтовню, я в глубоком отчаянии думал про себя:
«Ты — причина моей смерти, да — ты!.. Ты появилась на моем пути, и я последовал за тобой, и, словно за руку, ты привела меня к открытой могиле. Как темной ночью блуждающий огонек заманивает сбившегося с дороги путника и завлекает его в пропасть, — так и ты погубила меня. Я упал в бездну, и нет уже силы, которая могла бы спасти меня. Но неужели теперь не догадываешься ты о том, что делается у меня на душе, неужели не чувствуешь моего отчаяния, не видишь что конец мой близко? Ведь ты смеешься! Или по глазам моим нельзя узнать того, что написано в моем сердце? Разве нельзя прочесть в них, что сейчас я исчезну с лица земли, и ты меня больше никогда, никогда не увидишь?.. Нет, ведь должно же все отразиться в них: и моя любовь, и моя судьба и неминуемая скорая смерть…
Если ты не видишь этого, значит, не умеешь читать в моем сердце, а если не умеешь, так потому, что недостаточно любишь меня… О моя любовь, мое обожание! Я отлично вижу, что я не дорог тебе… Ну, что же! По крайней мере, тебе не так будет тяжело потерять меня: ты скорее утешишься, твоя молодость заявит свои права на новое счастье… Пусть же будет так! Все к лучшему… Я люблю тебя и спасу своей гибелью. Я люблю тебя».
Я громко повторил эти последние слова:
— Я люблю тебя… — как будто считая их достаточным ответом на все речи Мадлен.
Она весело и удивленно посмотрела на меня; потом рассмеялась:
— Ты любишь меня? Да? скажите пожалуйста!.. Это очень любезно с вашей стороны, мосье…
И кокетливым и шаловливым движением она прижала свои губы к моим губам, и этот поцелуй продолжался, Бог знает, сколько времени…
Я еще не пришел в себя, как она тихонько упала назад на свои подушки, и ее глаза внезапно закрылись:
— Ах! — сказала она. — Как я ужасно устала, как ужасно устала!.. Я надеюсь, дорогой, нет еще семи часов?.. Скажи? Нет семи…
И она осталась неподвижной с закрытыми глазами.
В дверь постучали.
— Сударь, — произнес маркиз Гаспар, — мне было очень приятно предоставить вам, согласно вашему желанию, один час для свидания с мадам де…; я надеюсь, что оно не оставило у вас неприятных воспоминаний?
Он стоял посреди нижней залы, куда я только что вернулся. Мне показалось, как будто он стал больше ростом и как-то прямее, а его глаза приняли повелительное выражение.