– С чего ты взял? – спросил я.
– А вчера вернулся из рейда господин капитан-лейтенант Сеславин и пленных привез. Они ходили морем к Шлоку, их заметили – да и на лодки попросились! Один офицер, два унтер-офицера и полсотни рядовых вместе с ружьями!
– Это, поди, пруссаки, – заметил я. – Они не хотят за Бонапарта воевать.
Потом Артамона и Сурка разбудил судовой плотник со вспомогательного судна флотилии. Он притащил почти готовую лошадиную голову для селерифера, с глазами, челкой и гривой, обтянутую жеребячьей шкурой, и хотел знать, надобно ли делать ее подвижной, чтобы поворачивалась направо и налево, не слетая при этом со штыря своего, или же надежнее будет закрепить ее намертво.
– А для чего ее двигать? – спросил Артамон. – Вот кабы от этого и весь самокат поворачивался! Так нет же – коли угодно свернуть, слезай и переставляй эту чучелу руками!
– А я видел, как англичане, накреняясь на ходу, меняли направление! – возразил Сурок, но как это у них получалось, он объяснить не мог.
Обсудив этот жизненно важный вопрос, мои родственники вылезли, потягиваясь, сполоснули рожи забортной водицей, обулись и принялись мечтать об обеде.
– Осада осадой, а сходить бы пообедать в приличное заведение, – сказал Сурок. – Щей тут, я чай, не варят, таких, чтоб ложка стояла, но хоть бы разварной говядины велеть подать, с соленым огурцом, с хреном. Или кулебяку порядочную. О жареном поросенке с гречневой кашей я уж молчу… Солонина казенная осточертела!
– Куда ты поведешь нас, Морозка? – тут же спросил Артамон.
– А некуда мне вас вести. Сам я заглядывал частенько в «Лавровый венок», но меня там знают и первым делом отправят гонца в полицию, – отвечал я. – Было одно премилое заведение в Митавском предместье, называлось «Иерусалим», его рижские бюргеры всем прочим предпочитали, и ехать недалеко – переправившись через мост, версты с полторы…
Лодки швартовались очень близко, малые – к средним и к большим, и перебраться с одной на другую было несложно. К нам приближался, совершая ловкие прыжки, приятель моих родственников, также командир канонерской лодки Павел Разуваев, и Артамон махнул ему рукой.
– Так едем! – воскликнул мой дядюшка. – Или нам не на чем переправиться? Возьмем йол, я сам стану к рулю, перерядимся горожанами…
– А докатим на селерифере! – подхватил Сурков. – Можно даже дорогих союзников с собой взять, развеяться. И Сеславина! Сеславина угостить! Заслужил! Первых пленных взял!
Тут он заметил наконец Разуваева и закричал:
– Сюда, Павлуша!
Артамон подтолкнул меня, чтобы я встал. Я же совершенно забыл, что играю роль простого матроса.