– Зимой ей даже не было нужды тепло одеваться, – добавил я, – она просто накидывала шаль.
– Может ли быть, что твой злодей забрался к тебе в комнату и зажег свечу? – спросил Артамон. – Или же злодейка?
– Ключей от комнаты по меньшей мере два. Один у меня, второй у фрау Шмидт, которая приходит ко мне прибираться. Я допускаю, что есть и третий…
– Легко ли стянуть у твоей фрау Шмидт ключ, чтобы сделать копию? – продолжал допытываться дядюшка, а племянник мой Сурков достал перочинный ножик и стал ковырять им в замочной скважине.
– Прекрати, не то совсем сломаешь замок, – предостерег я.
– Я полагаю, человек, который нанимается Филимоновым, чтобы сплести вокруг его жены интригу, умеет и отмычкой пользоваться, – отвечал Сурок. – Гляньте, есть язычок – нет язычка, есть язычок – нет язычка! К тебе слишком легко залезть, Морозка. Твой ключ – одна видимость.
– Ах, черт, – пробормотал я. – Вот это новость…
– Остается только один вопрос: как мусью Луи, обогнав тебя, забрался в дом. Как он выманил Анхен – понятно, – сказал Артамон.
– Кто? – хором спросили мы с Сурком.
– Мусью Луи. Как же его еще называть? Тем более что он почти не притворяется женщиной, а расхаживает в одежде, свойственной своему полу.
Артамон был так убежден, что камеристка Натали – переодетый мужчина, что уже отказался звать его женским именем. Мы согласились, и «Луизы» более в наших разговорах не было.
– Ты шел самой короткой дорогой? – полюбопытствовал Сурок. – Странно все же, что он смог тебя настолько обогнать…
– Одному Богу ведомо, какая дорога тут самая короткая, – сердито отвечал я. – Улицы загибаются и пересекаются под невозможными углами, и ты, выбирая путь по Риге, двигаешься какими-то несносными зигзагами!
– Но ты же выбираешь короткий путь?
– Я выбираю путь, который кажется мне коротким! На самом деле он, возможно, не таков.
– Та-ак… – протянул Сурок. – Сдается мне, твой мусью Луи не впервые в Риге и знает все здешние закоулки получше тебя.
Я хотел было возразить – и вспомнил нашу первую встречу. Лишь теперь я наконец задался вопросом: на каком языке говорила мнимая камеристка с носильщиком, показавшим ей прежнее жилье! Сколько я мог заметить, носильщиками были латыши, знающие по-немецки довольно плохо. Они зазубрили названия улиц, это в лучшем случае. А «Луиза» должна была объяснить, что ей требуется недорогое и надежное помещение для двоих. При том сам мусью Луи, как я мог понять, немецкий тоже знал из рук вон плохо, зато прилично говорил по-русски… И еще одно соображение. Если две женщины поселяются в гостинице, то это им как-то гарантирует неприкосновенность, а идти вслед за первым попавшимся носильщиком в какую-то сомнительную хибару – немалый риск, тем более что одна из женщин молода и хороша собой. Очевидно, мусью Луи все же доставил Натали в хорошо ему известное местечко…