– Элис – душа деревни и рудника. Поэтому я должен был стать ближе к ней, – сказал Саймон, обратив на нее взгляд, в котором промелькнуло сожаление. – Но вы замечательная женщина, Элис, поверьте.
– Думаете, это все меняет? – Она криво усмехнулась.
– Правосудие во что бы то ни стало. – Саймон оторвал пальцы Генри от своей рубашки и отступил. – Именно так считают в «Немисис». Поэтому наши операции по большей части успешны.
Он подошел к Элис, заставившей себя оставаться на месте, хотя больше всего на свете ей хотелось сбежать.
– Если ваши чувства были оскорблены… прошу меня простить.
Она глухо рассмеялась, а он продолжал:
– Не обижайтесь на меня, мисс Карр. Вместе мы сможем избавиться от продажных управляющих и преступных владельцев шахты. Но единственный способ сделать это – доверять друг другу.
– С тех пор как появились здесь, вы только и делали, что лгали! – взорвалась Элис. – Джентльмен в облике рабочего! Разыгрывает поклонника, чтобы вытянуть информацию. У меня нет причин вам доверять.
Саймон долго молчал, плотно сжав губы.
– Да, причин нет, – сказал он наконец. – Но скоро будут.
Он подошел к двери, но перед уходом обернулся к Саре и сказал:
– Еще раз спасибо за гостеприимство, миссис Карр. Ужин действительно был прекрасный. А вы, Элис и Генри, не говорите обо мне никому. Пока не говорите.
– Почему же? – возмутилась девушка. – Ведь вы обманули нас всех!
– Поверьте, у меня есть причины для того, что я делал до сих пор. Думайте все, что хотите, но поверьте мне. – Ничего не добавив, он повернулся и вышел в темноту. Шаги его вскоре затихли во тьме.
– Куда ты?! – возмутился Генри, когда Элис схватила свою шаль.
Она помедлила на пороге.
– Проверить, насколько достоин доверия Саймон-кем-бы-там-он-ни-был.
И она тоже исчезла во мраке.
Элис держалась на почтительном расстоянии от Саймона, прячась за углами домов – на случай если оглянется, – но он ни разу не оглянулся.
Час был еще не очень поздний, так что на улице попадались люди, в основном одинокие мужчины. Семьи сидели дома – либо заканчивали ужинать, либо готовились спать. Несколько озорных мальчишек бегали по дороге, пока матери не позвали их домой. Саймон же шел решительно и целеустремленно, время от времени кивая прохожим.
И никто не знал, никто даже не догадывался, кто он на самом деле. Изящная элегантность его походки сменилась тяжелым шагом, а речь джентльмена – грубым акцентом шеффилдца. Он снова стал Саймоном Шарпом – вернулся в свою роль с необыкновенной легкостью.
Элис очень хотелось стать посреди улицы, ткнуть в него пальцем и назвать лжецом перед всей деревней. Но она молчала. «А вдруг его ложь – правда?» – думала Элис.