В вагончике у раскаленной печки таможенники угощают меня крепким зеленым чаем, который быстро снимает головную боль и возвращает бодрость.
Услышав, что меня пытались лечить водкой, ребята смеются - знают на собственном опыте, что лучше зеленого чая нет лекарства на высоте.
На дороге машин нет, и пограничник с КПП, русоволосый, русский парень, заглядывает к нам. В этой глуши новые люди большая редкость, и ему любопытно пообщаться со мной. Парень по-свойски усаживается на топчан, прислоняет к ногам автомат и неспешно прихлебывает ароматный чай. Оказывается он из местных - живет с родителями в Оше. В российские погранвойска пошел добровольно и считает, что ему повезло, так как другой работы нет, а здесь хорошо платят.
Мои спутники предлагают заночевать в Сары-Таше у пограничников, но времени нет, надо ехать дальше.
От Сары-Ташского поста асфальтированная дорога уходит вверх, к могучим кряжам Памиро-Алая, Кажется, нет конца бесчисленным крутым поворотам, за которыми нас подстерегают угрюмо нависшие скалы и устрашающие обрывы.
На перевале Кызыл-Арт высота свыше четырех тысяч метров. Отсюда начинается спуск в теплые, благодатные долины Таджикистана. Любое резкое движение остро напоминает о нехватке кислорода. Здесь нет привычного ласкового неба - над нами жесткий безжизненный космос. Вокруг мертвые скалы, заструги зернистого снега и ни одной зеленой былинки. Этот лунный пейзаж слегка оживляют вагончики таможенников.
За шлагбаумом на таджикской стороне два КАМАЗа. Стоят уже вторые сутки не в порядке документы. Смуглые грузоперевозчики с бегающими глазами униженно кланяются. Уверяют, что никаких нарушений не допускали и к ним зря придираются.
Пронзительный ветер с ледников быстро выдувает остатки тепла из-под моего костюма, и я поспешно прячусь в спасительную кабину УАЗа. Здесь и беру объяснения у таможенников по делу служебного расследования. Смотрю на этих диковатого вида, дочерна обоженных горным солнцем парней и размышляю, что же заставляет их терпеть этот постоянный холод и нечеловеческие лишения на высоте, где не живут ни звери, ни птицы. Зарплата исключается - слишком мизерная, Значит, есть другой интерес. Они охотно рассказывают о малоизвестных тропах, пещерах и тайниках, где прячется наркотик, о местных следопытах, нанимаемых наркодельцами в проводники. А вот о мздоимстве на постах предпочитают умалчивать.
...Большая часть обратного пути пришлась на ночь. Наша машина утлой лодочкой ныряет в теснины ущелий и снова взлетает вверх к звездам, боязливо подчиняясь короткому неверному поводку очередного серпантина. Лучи фар с трудом пробивают кромешную тьму на дороге. Окажись здесь лихой стрелок, мы стали бы отличной мишенью. К счастью, в этих горах тогда еще не стреляли... То, о чем я думаю, вовсе не прихоть воображения, а подспудное отражение нарастающей в душе тревоги. Будь я совсем непрофессионалом, и то отчетливо понял бы, что граница и эта дорога после разрушения единой державы подобны открытой ране, через которую потоком проникает извне губительная инфекция.