Воры сидели понурив головы. Нет, не из-за того, что они сами были к этому причастны, а из-за того, что многие знали тех, о ком сейчас им толкует этот старый блокадник, но закрывали глаза на их подлые дела.
— Есть же у нас воровская совесть, — тихо закончил свою речь ленинградец. — Надо что-то делать. Вот мы и обратились к вам, к сходу.
Все молчали, никто не хотел высказаться по этому поводу первым, так как вопрос был очень серьезный. Все же никогда еще воры не наказывали своих же за… воровство.
— Рвать этих гнид надо! — тихо, но чтобы слышали все, нарушил гробовое молчание Медведь.
Многие обернулись в его сторону.
— Таких надо рвать беспощадно. Я на таких гнид по зонам сибирским насмотрелся! — жестко говорил Георгий. — Всех, кто бомбит «по легкой», урыть. А остальных отрихтовать как следует, чтоб неповадно было.
— Это кто еще такой? — пронеслось тихо среди собравшихся. Кое-кто уточнил для себя расклад и масть говорившего.
После минутной паузы неловкую тишину нарушил вор по кличке Цыган. Кашлянув, он сказал:
— А что, Медведь прав. Цацкаться с этими крысами нечего, они ведь голодуху с блокадниками не проживали, не прорубают, как и что кому досталось. Последнее тащат у ленинградцев, хапуги. Они же хрен на блюде, а не люди! Свернуть им шею — меньше вони…
— Так это что ж, мы за мусоров будем работу делать, пахать за них, порядки наводить? — возмутился Кока Васильевский — Я — пас! Мне нет нужды строить из себя праведника. Я — вор, а не ментяра!
Тут заговорили почти все разом, высказывая каждый свое мнение, но потом немного успокоились и кто-то предложил:
— А вот пусть Медведь, коли он такой умный, всем этим и займется. Он рвать шакалов предложил — пусть он их и порвет! А мы поглядим…
— Что ж, люди… — Георгий даже встал со своего стула. — Я от своих слов не привык отказываться. И если есть такое предложение, то прятаться за спины я не буду. Но есть одно «но»! Я же только недавно откинулся… Гол как сокол, и так жрать хочется, что и переспать негде… — Он усмехнулся. — А если без шуток, то не сам же я буду этих шакалов на перо сажать…
— Не боись, Медведь, денег с общака тебе скинем: сколько надо, столько и будет, — размеренно выговаривая каждое слово, отчеканил старый питерский вор Путята Стриженый. — И людей тебе подберем половчее. Я сам парочку ушлых подкину, им все равно деваться некуда — подрасстрельные.
— На это дело и я своих ребят дам, — подал голос кто-то сбоку. — Пусть опыта наберутся.
На том и порешили.
Конечно, удержать в тайне решение воровского схода было практически невозможно. Кто-то все равно в глубине души выступал против самосуда над ворами, кто-то мог проболтаться и просто так: ни вашим — ни нашим.