– Ваша честь, вы меня вызывали? – спросил он.
– Скажи солдатам, чтобы были готовы к отъезду.
– Когда?
– В полночь мы покинем виллу.
– Верхом?
– Да, и вели всем проверить заряды у своих ружей.
– Будет исполнено, ваша честь.
– Мы отправимся все, милорд? – спросил Янес.
– Я оставлю здесь четырех человек.
– Эскорт будет многочисленный?
– Двенадцать преданных мне солдат и десяток туземцев, моих слуг.
– С такими силами нам нечего бояться.
– Вы не знаете пиратов Момпрачема, молодой человек. Если они нападут на нас, и этого будет мало.
– Разрешите мне, милорд, спуститься в парк?
– Что вы хотите делать?
– Проследить за приготовлениями солдат.
– Идите, молодой человек.
Португалец вышел и быстро спустился по лестнице, прошептав: «Нужно предупредить Параноа. Время не терпит».
Не останавливаясь, он прошел мимо солдат и, быстро сориентировавшись в парке, двинулся к оранжерее.
Вскоре он находится уже среди зарослей бананов, там, где они захватили в плен английского солдата.
Он оглянулся, чтобы убедиться, что никто не следит за ним, потом подошел к оранжерее и толкнул дверь.
Тут же черная тень поднялась впереди, и чья-то рука приставила к его груди пистолет.
– Это я, Параноа, – сказал он.
– Ах это вы, господин Янес!
– Немедленно отправляйся и предупреди Сандокана, что мы через несколько минут покидаем виллу.
– Где же мы должны ждать вас?
– На дороге в Викторию.
– Вас будет много?
– Двадцать человек.
– Бегу! До скорого свидания, господин Янес!
И малаец скользнул по аллее, растворившись в густой тени деревьев.
Когда Янес вернулся в дом, лорд уже спускался по лестнице. Старик опоясался длинной саблей, а на плече нес карабин.
Эскорт был готов и выстроился возле дома. Он состоял из двадцати двух человек: двенадцати белых и десяти туземцев, вооруженных до зубов.
Лошади, уже оседланные, били копытами у ворот парка.
– А где моя племянница? – спросил лорд.
– Вот она, – ответил сержант, командовавший эскортом.
Действительно, леди Марианна в этот момент спускалась по лестнице.
Одета она была в голубую бархатную амазонку, цвет которой подчеркивал красоту и резкую бледность ее лица. Португалец, который внимательно разглядывал ее, заметил слезы, дрожавшие на ресницах, глубокую тревогу, которой она была охвачена.
Это была уже не та решительная и смелая девушка, так пылко соглашавшаяся на побег еще несколько часов назад. Казалось, только сейчас она осознала, насколько все это серьезно, насколько меняется вся ее прежняя жизнь, вся судьба. Мысль о том, что ей придется, быть может, навсегда порвать с привычным кругом, спокойной жизнью, которую она вела до сих пор, и дядей Джеймсом, который, как-никак был ее единственным родственником, и броситься в какое-то темное, неопределенное будущее, отдаться в руки человека, которого называют Тигром Малайзии, угнетала и пугала ее.