– Спасибо, дядя Хосе. Еще одна просьба – передай привет отцу. Ты же летишь через три дня в Мексику, – не спросила, а утвердила девушка.
– Ты и это уже знаешь?
– Конечно, знаю. Ты же знаешь, что предупрежден – значит вооружен.
– Хорошо, девочка моя, передам, – сказал Альварес и передал подарок в красивой бархатной красной длинной коробочке. Мужчины пожали руки и Альварес со своим помощником ушли из здания.
– Грэм, – мужчина отключил громкую связь, – ты на встречу с кем поехал с Рикки и Френки?
– Нет, только с Рикки, Френки сказал, что не может. А что? – обеспокоенно спросил Грэм.
– Да, нет ничего. Просто держи Френка подальше от всех сделок.
– Почему Алекс? Мы же и так знаем, что он коп? – с удивлением спросил мужчина.
– Вот поэтом и держи подальше. Мне нужно чтобы он заподозрил, что мы подозреваем его. Я хочу снять видео и отправить его в полицию, – сказала Митчел.
– Вот, что ты опять задумала? Тебя в лицо знают только избранные, а ты хочешь видео?
– Ты что из меня идиотку делаешь? Я не покажусь в кадре, – сказала грубо Алекс.
– Прости. Я просто иногда боюсь твоих игр, – Грэм и Рикки шли к машине, где их уже ждал водитель, – ладно, я сейчас еду еще на одну встречу, вечером позвоню.
– Буду ждать, – властно сказала женщина и повесила трубку.
– Вот что с ней делать? Она же сама нарывается. Что за игры она устраивает? Почему сразу не убрала Френки, хотя еще два месяца назад узнала, что он коп?
– Грэм, успокойся. Ты же знаешь, что Александра продумывает все до мелочей, не зря ее называют неуловимой Черной Королевой, – сказал Рикки, – а Френки ей нужен для того чтобы в полицию поступала только та информация которая нужна ей. Она не зря не показывается при нем.
– Да, понимаю я, Рик, понимаю, – прорычал Хантер.
– Ну, и что мы все еще стоим? Поехали! – белый Мерседес тронулся и выехал на проезжую часть с территории фабрики.
6 часов вечера и дверь в кабинет начальника отдела полиции Чикаго по борьбе с наркотиками. А перед ней девушка с серой папкой в руках и отчего-то с совсем несвойственным ей чувством неуверенности.
Зачем она нарывается? Она и сама не может дать ответ на этот вопрос. Может из-за врожденного чувства справедливости? А может из-за непонимания, почему все так, как не должно быть? Или же просто напросто неуверенности в будущем? Которой никогда у нее и не было.
Дверь кабинета широко распахивается, и даже не думает издать звук стука в нее. И в кабинет шагает Эмма Свон, видя, как сержант сидит в уже своем кресле и просматривает какие-то бумаги.
– Вот отчет по «Белой пантере» – кидает папку прямо на кучу бумаг Свон и уже собирается развернуться и уйти.