– Это ребенок Эйдена и мой племянник. Эмма, почему ты не сказала ему?!
– Потому что это мой ребенок и только мой. Он к этому никакого отношения не имеет, – ответила Свон, но сразу повернулась и продолжила, – да. Сперма его, но это всего лишь биологическое семя и больше ничего.
– Эмма, он отец этого ребенка. У ребенка есть тетя, бабушка, дедушка, ты хочешь всего этого его лишить? Ты лю… ты была с Эйденом счастлива и не можешь лишить его родного ребенка, – убеждала блондинку Миллс, – пойми, ты…
– Нет! Реджина, не нужно сейчас ничего говорить. Я и так привнесла в ваши жизни столько боли и страданий, что я больше просто не имею права вновь возвращаться к этому. Если я тебе хоть немного еще дорога, то не говори Эйдену, – была непреклонна Свон.
– Ты сама говоришь, что привнесла столько боли, а сейчас ты лишаешь нас родного человечка. Эмма, малышка, одумайся, – Миллс взяла Свон за руку, – и… ты всегда мне будешь дорога.
– Пожалуйста, Реджина. Не нужно, – вырвала руку из теплой ладони Миллс Эмма, – раз я тебе дорога, то ты выполнишь мою просьбу. В противном случае нам придется уехать и из Нью-Йорка, – сказала Эмма и не смотря на Реджину вышла из автомобиля.
Миллс выбежала за девушкой. В платье и туфлях это было очень тяжело сделать, но ей все-же удалось схватить за руку блондинку.
– Подожди. Эмма, я не скажу пока что ничего Эйдену, но позволь мне помогать тебе.
– Зачем тебе это? – спросила блондинка.
– Не забывай – это мой родной племянник и я все еще люблю его маму, – поглаживая большим пальцем руку Эммы, с безграничной нежностью сказала брюнетка.
– Все еще? Даже после моего побега? – спросила Свон, так теплея от нежных прикосновений.
– Эмма, я бы не перестала тебя любить даже если бы ты улетела на луну, – Реджина сделала маленький шажочек к Свон.
– Реджина, не нужно, – Эмма наоборот сделала шаг назад, пусть и небольшой, но не позволяя приблизиться к себе брюнетке, – мы это уже проходили.
– Прости, я просто не могу находиться рядом с тобой и не попытаться обнять, – Миллс продолжала держать руку, но теперь она стояла с опущенной головой.
– Вот именно поэтому нам и не нужно было встречаться, – сказала Свон, стоя на месте, – тебе же было лучше эти 4 месяца. Вот давай сделаем так, что этого вечера просто не было. И тебе легче и…
– Кто сказал, что мне было легче без тебя? – Миллс резко сократила расстояние, – кто сказал, что я хоть на секунду тебя забыла? Я люблю тебя и буду любить всегда.
– Это неправильно. Реджина, это неправильно, ты должна научиться заново жить. Без меня, – сказала Свон, сглотнув, но так и не решаясь сделать шаг назад, ей было очень трудно стоять на таком близком расстоянии от Реджины. Коленки подкашивались, а дыхание сбилось. Она вновь и вновь начала прокручивать бесконечное множество одиноких вечеров за эти месяцы. Эмма отлично понимала, что и она не забыла Реджину. Ни один день не проходил без воспоминаний.