Семенцов открыл замок своим ключом, мы вошли в просторные сени, потом в горницу. Дима пошарил лучом фонарика, нашел лампу «летучая мышь», зажег фитиль, и я увидел вполне приличную комнату с русской печью, столом из досок, двумя лавками вдоль него, кроватью в углу.
В торце возвышалось нечто, похожее на трон, — солидный стул темного дерева, с резьбой на спинке, мягким сиденьем и подлокотниками.
— Вот мы и дома, Стасик! — весело сказал Семенцов. — Давай-ка за водой, в сенях два ведра, речка здесь под горкой, рядом.
Я взял ведра, фонарь и, с тоской думая о том, как потащусь с ними вверх по заснеженному склону, пошел к речке. Нашел я ее довольно быстро по шуму, попутно подумав с любопытством, что же делают обитатели дома, когда мороз достигает сорока — а, по слухам, такое здесь случается — и речка замерзает. Зачерпнув ведрами воду, я посмотрел вверх на дом, где светилось окошко, и решил, что напрямую подниматься слишком круто, а если пройти немного по берегу, то можно подняться по пологой стороне холма, но едва я успел сделать несколько шагов, как берег подо мной провалился и я оказался по пояс в ледяной воде. Проклиная мифическую охоту, Семенцова, свои задания и в особенности почему-то помянув недобрым словом Акимыча, я вылез на берег, выловил ведра и почти бегом, не разбирая дороги, рванул по склону к избе.
Семенцов расхохотался, потом, проявив неожиданную заботливость, приказал:
— Снимай все, переодевайся в сухое, чего не хватает, возьми на печке. Она скоро нагреется, отлежишься, отогреешься. Куда же ты полез, я же тебе говорил, здесь теплые ключи встречаются, подмывают лед у берега.
— Это ты про лес говорил, — буркнул я, стуча зубами. Выпил залпом полстакана водки, заботливо налитой Димой и, натянув на себя пару штанов два свитера и запасные Димины шерстяные носки, полез на печку. Сюда через полчаса Дима подал мне котелок с картошкой и тушенкой, еще полстакана водки. Печь действительно скоро нагрелась, мерцал огонек лампы, Дима стал устраиваться на ночлег в спальном мешке на кровати.
Проснулся я среди ночи, как мне показалось, от какого-то шума. Но в избе было тихо и темно. Дима сопел в дальнем углу, за окном было светло от лунного света. Я полежал, прислушиваясь. Меня знобило, во рту было сухо. Очевидно, все-таки простудился. Я тихонько, стараясь не разбудить Диму, слез с печки, подошел к столу, где стояли ясно видные в лунном свете кружки. Едва поднеся кружку ко рту и сделав глоток, я вдруг услышал легкий скрип, потом где-то чуть слышно хлопнула дверь. Я замер. Кто здесь мог быть? Какая дверь хлопнула? Входную дверь Дима запер на засов, это я еще помню, пока не заснул.