— Ты, Стасик, слишком много знаешь, повязан с нами, куда ты денешься. — И добавил многозначительно: — Учитывая твой деловой опыт, ты, Стас, нам бы пригодился, и мы тебе тоже.
Я наивно ответил, что да, мол, скупал и привозил антиквариат за зеленые, но ведь не криминал же это. Сейчас так многие делают. А «Красный горшечник» тоже вполне легальная артель.
— Ну раз настаиваешь, уходи, но язык за зубами все-таки придержи. Времена нынче смутные, сам знаешь.
Через полчаса я был свободен от рекламы и от плакатов.
Потом мы еще раз поговорили с Акимычем, и он дал добро на продолжение расследования дела о «русском фарфоре».
Проведя милый вечер наедине с Асей, уже на следующий день я отправился утренним самолетом в Москву.
Из Москвы я позвонил в музей Ольге Леонидовне и напомнил о своем обещании помочь сделать экспертизу. Она ответила, что завтра же выезжает. Я связался со спецами из Исторического музея, и они мои вещички прокрутили в течение трех дней. Потом выдали заключение, что супница — подлинная, сделана на Светлозерском заводе в конце XVIII века, а вот относительно чашки с блюдцем… Здесь из трех экспертов двое утверждали, что это подделка, причем современная, хотя и великолепная. Третий эксперт, напротив, считал, что предметы подлинные, поскольку глина, из которой они сделаны, идентична глинам, служившим материалом для фарфора XVIII века. Правда, некоторые детали росписи вызывали у него сомнения, но, сказал спец, «возможно, эта чашка с блюдцем действительно сделаны позднее».
Однако два других эксперта стояли на своем.
Я больше был склонен верить им.
Потом приехала Ольга Леонидовна и через пять дней уехала совершенно счастливая. Оба предмета, привезенных ею, не подверглись никаким сомнениям. Все эксперты в один голос заявили, что это — фарфор второй половины XVIII века.
Правда, я маленько подпортил ей торжество, с улыбкой сказав:
— Ольга Леонидовна, а все-таки вы мне рассказали не все.
— Как? О чем? Я все рассказала. Да и зачем вам это?
— Да из простого любопытства… Вот о пожаре…
— Нет, нет, — испуганно отмахнулась Катушева, — все так и было. Так и было.
— Ну хорошо, — сдался я. — Пусть будет так. Но с вашего позволения я еще к вам заеду.
— Милости просим, заезжайте, — уже язвительно сказала она и отбыла.
Со Светланой мне не удалось повидаться. В институте, на ее работе, сказали, что она в очередной экспедиции на Севере.
— Лето ведь, — добавила женщина, говорившая со мной.
«Да, действительно лето, — подумал я. — Но почему так сразу, без передыху? Только что из Светлозерска приехала, и тут же в экспедицию». А когда поинтересовался, мне сказали, что в Светлозерск Светлана ездит по собственной инициативе и, как правило, за свой счет, а экспедиция плановая.