Женщина молча собрала осколки тарелки.
— Владислав Дмитриевич?
— Я. А вы кто будете?
— Меня зовут Евграф Акимович. Фамилия моя Стрельцов. Я следователь. А это Вячеслав Андреевич Батогов, старший оперуполномоченный, мой помощник. — Стрельцов намеренно не сказал о своем «пенсионерстве».
— Ого! Чем же это я заинтересовал наши доблестные органы?
— Владислав Дмитриевич, мы к вам пришли неофициально. Хотелось бы поговорить о делах давно минувших. Возможно, вы вспомните из прошлого что-нибудь такое, что сможет нам помочь в решении сегодняшних проблем.
— Неофициально? Это что-то новенькое. Такое большое начальство к такому маленькому человеку неофициально не ходит. Может, я не хочу с вами разговаривать? Может, я вкалываю, как проклятый, и вечером хочу отдохнуть?
— Святое желание, — невозмутимо одобрил Евграф Акимович. — Только если не получится неофициально, придется повесткой вызывать…
— Да что вам нужно-то?
— Хотелось бы наедине побеседовать.
— Ирина, выйди и закрой дверь. Ну так в чем дело?
— Владислав Дмитриевич, помните историю с таксистом?
— Ну, помню, как не помнить. Только я уже искупил. Дали пять — отсидел полностью.
— Расскажите подробнее всю историю.
— Да зачем вам? Все уже в прошлом.
— А все-таки.
— Ну, молодой я был, идиот зеленый. Всего-то восемнадцать еще не исполнилось. Все хотелось, где полегче деньжат добыть. Выпили как-то с Валерой, он и говорит: «Давай, мол, постращаем таксиста, он нам выручку отдаст». Сели, я вынул пугач, пистолет стартовый, и к затылку шоферюге приставил. Тот стал руками махать. Валера его финкой в грудь ткнул. Слава Богу, выжил мужик, как я уже потом узнал. А тогда перепугался, из машины выскочил — и деру. Валера задержался, деньги стал искать. Его патруль и повязал. Он получил семерку, я пять.
— А Лушина не выпустили раньше срока?
— Это вам лучше знать.
— Он о себе никак не давал знать после вашего освобождения?
— Нет. Я на шофера выучился. Честно вкалываю.
— Скажите, а с Михаилом Михайловичем Семеновым вы знакомы?
— С этим барыгой? Был знаком. Пару дней тому назад кореша старого встретил. Говорит — замочили его.
— Почему «барыга»? Он что, краденое скупал?
— Так ребята болтали. Чем в самом деле занимался — не знаю.
— А вас он ни о чем не просил никогда?
— Бывало, кое-куда ходил по его просьбе, пакетики относил. Деньги, случалось, нам в долг давал.
— Так. А с Владимиром Демидовым вы знакомы?
— Был опять же знаком. Еще тогда со всеми дружками наши пути разошлись. Вовка сел раньше меня. Подставили его.
— Кто подставил?
— Я думаю, Михалыч. На зоне знакомец один болтал, будто по наводке Михалыча того педика замочили. А Вовку подставили. Правда, Валера говорил — нет, мол, Михалыч не из таких. Он свои дела тихо делает, без рекламы, на мокроту не пойдет. А я думаю, он пострашнее, чем хотел казаться. Мы с Валерой как-то у него сидели. Кто-то ему позвонил. Разговор был непонятный, только какой-то… — Панарин запнулся, — нехороший. Вроде, обещал Михалыч кого-то «утешить», так чтоб тот цветочки снизу, с корней нюхал. Весь разговор, само собой, не помню, а вот одну фразу запомнил: «Сходи к Голове, я ему скажу, что ты мне как сестра родная, он поможет». Я еще подумал: «Кто это у Михалыча в сестрах ходит?»