Одно только плохо, что писатели, стараясь дать ощутимый, живой образ героев, настолько увлеклись, что забыли: они находятся не в уютной московской квартире, а на борту космического корабля.
Слушая разговор Юрковского, Быкова и Крутикова, мы понимаем, что они просто по-мужски шутят, что они выше пошлых вкусов и сомнительных выражений, и все же удивляемся, зачем понадобилось Стругацким применять такой тяжеловесный, с позволения сказать, "юмор". Hеужели космонавтов, живущих в 2000 году, может забавлять подобный разговор?
Hо не будем осуждать Юрковского, Быкова, Крутикова - они люди старшего поколения, так сказать, с пережитками прошлого, хотя и живут в будущем.
Скорей туда, на Эйномию, к молодым, к "смерть-планетчикам"! Там живут и работают "настоящие люди", так их называют авторы этой повести.
"...Двадцать семь человек, крепкие, как алмазы, умные, смелые, я бы сказал, даже отчаянно смелые! Цвет человечества!" - говорит Юрковский, и мы, читатели, верим ему.
И вот мы на Эйномии. "...Дежурный диспетчер встретил Юрковского и Юру у кессона. Это был долговязый, очень бледный, веснушчатый человек. Глаза у него были бледно-голубые и равнодушные".
И далее: "Эзра стоял и совершенно равнодушно моргал желтыми коровьими ресницами".
Убедившись, что читатели хорошо себе представили человека будущего, авторы постепенно представляют нам других "смерть-планетчиков".
Мы не будем рисовать их портреты, так как и сами авторы очень мало пишут о них. Мы знаем только то, что у них у всех широкие спины. "...Чей-то зеркально выбритый череп и еще один затылок, мускулистый, с фиолетовыми следами фурункулов".
Вот и все портреты "настоящих людей". Кто же все-таки эти молодые парни в возрасте от двадцати пяти до тридцати четырех лет? Кроме того, что это люди крепкие, как алмаз, умные, смелые, авторы предпочитают не распространяться о них, они просто восхищаются ими. Hо когда читатель пытается представить себе этих парней, в памяти у него невольно возникают запорожцы. Сравнение с запорожцами нами не выдумано. Это сравнение дают и сами авторы. "...Все сейчас стоят хорошо, как запорожцы на картине у Репина. Только не хлопайте друг друга по голой спине".
А разговор начальника космической станции с подчиненными разве не смахивает на разговор Тараса Бульбы с сыновьями:
"Шестой! Сашка! Куда ты лезешь, безумный? Пожалей своих детей. Отскочи на сто километров. Там опасно!"
"...Девятый, а ну, прогуляйся еще чуть вперед..."
"...Шестой, ты делаешь успехи. Я от тебя уже заболел... Вернись на двадцать километров, я все прощу".