— Почему? — спросила Алина.
— Потому что здесь их никто не любит. Здесь даже русских за людей не считают, а уж евреев... их здесь не любят еще больше, чем нас, — пояснил Андрей.
— Андрей! Как ты можешь так говорить? Не дай Бог кто услышит... — запротестовала Раиса.
— Ох! Обычно я стараюсь не говорить, что не следует, но меня удивляет, что господин Исаак доволен теми крошками, что получает со стола нашей империи, — сказал он, переведя взгляд с Исаака на Самуэля.
— Матерь Божия! Не смей так говорить! — в испуге воскликнула Раиса.
— Простите меня, госпожа Карлова, — извинился Андрей. — Вы совершенно правы, я не должен был этого говорить.
— Отчего же? — возразила Алина Карлова. — Мне, например, интересно послушать твое мнение.
— Еще чего не хватало! — возмутилась Раиса. — Нет уж, сестричка, есть вещи, о которых нельзя даже заикаться ни при каких обстоятельствах, в том числе и критиковать правительство. Так что я никому не позволю говорить подобное.
— Не волнуйтесь, мнение Андрея нас нисколько не задевает, — примиряюще заверил Исаак.
— Зато оно весьма задело бы нашего царя, если бы тот его услышал. Я не потерплю в этом доме никаких разговоров о политике. А ведь я считала тебя разумным человеком, — добавила Раиса, укоряюще глядя на Андрея.
— Простите, если я вас расстроил, — повинился Андрей. — Больше это не повторится.
Извинившись перед хозяйкой, Андрей попросил разрешения выйти из-за стола и удалиться в свою комнату — учиться.
Вдова Карлова разрешила ему уйти, оставшись явно в дурном расположении духа.
— А тебе, Алина, не следовало бы поддерживать столь опасные темы для разговора, — бросила Раиса, недовольно глядя на старшую сестру.
— А почему, собственно, мы не можем спокойно разговаривать в своем собственном доме? — возразила та. — Здесь охранка нас не услышит.
— У охранки везде есть уши. Хватит с нас и того, что наши жильцы — евреи, — ответила Раиса, делая вид, что не замечает горькую гримасу, исказившую лицо Самуэля.
Пока сестры спорили, Исаак по-прежнему молчал. Он боялся, что разговор заведет так далеко, что навредит и ему, и его сыну. В последние дни он заметил беспокойство Раисы. Временный свод законов, выпущенный правительством Александра III, уменьшил и без того скудные права евреев, так что теперь их могли изгнать из собственных домов под любым предлогом, а также затруднить им доступ к образованию в университетах и даже запретить определенные профессии. Но несмотря на всё это, Исаак чувствовал себя в безопасности под покровительством Густава Гольданского и предпочитал многого не замечать и просто жить.