— И что же теперь будет с Иерусалимом? — решилась спросить Аниса.
— ООН решила, что он останется под ее управлением, но Абдалла захватил Старый город, а евреи не желают отдавать ни пяди земли, которой владеют.
Отец с сыном согласились в одном — впереди их ждет лишь неопределенность, пока члены Лиги арабских государств, каждый со своими интересами, больше спорят, чем помогают в войне, которая уже стоит на пороге.
Мухаммед отругал сына за то, что не увел женщин в Иерихон, но в конце концов согласился, чтобы они остались дома еще ненадолго, в особенности когда 18 июля заключили новое перемирие, продлившееся до 14 октября, хотя за несколько дней до этого произошли события, которые опять всё изменили. представитель ООН, граф Фольке Бернадот, предложил сместить границы и оставить Иерусалим в руках короля Абдаллы. Это предложение стоило ему жизни. Его застрелил член Лехи, и хотя Бен Гурион осудил преступника, но так и не смог его схватить.
— Мы проиграли войну, — сказал Вади во время одного из своих кратких наездов домой.
Мухаммеду ничего не оставалось, как признать, что сын прав. Войска обороны Израиля наседали на всех фронтах, мало того, они завоевали и территории, которые ООН выделила арабам.
— Этот год назовут годом Накбы [13], главным кошмаром в истории нашего народа, — сказал Мухаммед.
Хотя Айша хотела остаться в доме брата, Нур настояла, чтобы мать поселилась с ней в Аммане. Эмад хорошо устроился, они жили в доме на холме, откуда могли созерцать весь город. У Нур теперь было двое детей, она ожидала третьего. Она была всем довольна, но скучала по матери.
— В молодости я не хотела жить в Аммане, и мой муж Юсуф был столь добр, что согласился поселиться здесь, в доме моих родителей, — рассуждала Айша, собирая вещи вместе с Анисой и Сальмой. — А потом мы построили собственный дом в Дейр-Ясине... И вот я снова возвращаюсь в Амман. От судьбы не уйдешь...
Ее зять Эмад не хотел ждать ни минуты. Его можно было понять: несмотря на то, что перемирие вступило в силу, переезжать с одного места на другое было по-прежнему небезопасно, и он спешил как можно скорее вернуться в Амман.
— Перед отъездом я должна попрощаться с Мариной, — заявила Айша с такой убежденностью, что лишь Мухаммед осмелился ей возразить.
— Тебе нельзя даже близко подходить к Саду Надежды. Все кончено, Айша, ты должна понять, что они нам больше не друзья.
— Неужели ты думаешь, что я могу простить тех, кто убил моего мужа и сына? — воскликнула Айша. — Но Марина здесь ни при чем. Разве ей приходит в голову упрекать меня в гибели своего сына Бена? А Изекииль потерял и мать, нашу добрую Мириам, и жену, но я ни разу не слышала, чтобы он обвинил нас в их гибели. И если мы настолько глупы, что не в состоянии отличить друзей от врагов — значит, грош нам цена.