— Мы довезем тебя до границы, отец будет ждать на той стороне, — сказал брат Августин.
Когда мы добрались до моста Алленби, парень прыжком выскочил из машины. Ему не терпелось поскорее вернуться к своим. Он не сказал мне ни слова благодарности, даже не взглянул в мою сторону. Не то чтобы я ожидал от него каких-то изъявлений благодарности, но мне хотелось хотя бы увидеть его довольным.
Показав таможенникам документы и перекинувшись несколькими словами с одним из них, после чего солдаты настороженно поглядели на нас и внимательно просмотрели бумаги, Латиф направился по мосту на другой берег Иордана, даже не оглянувшись.
— Не очень-то он вежлив, — заметил я, глядя, как он быстрым шагом удаляется.
— А чего вы хотите? Он всего лишь мальчик, который всю жизнь прожил в лагере для беженцев. Его задержали, допрашивали — не исключено, что даже били, потом держали в тюрьме, так что ему не за что нас благодарить. Поставьте себя на его место.
— На его месте я бы сказал спасибо тем, кто помог меня освободить, — ответил я.
— Ни вам, ни мне он не обязан своей свободой. Мы всего лишь восстановили справедливость.
— И вам, и мне прекрасно известно, что он нес сообщение для активистов в Иерусалиме, — напомнил я.
— Возможно. Но это не доказано. Он мужественно перенес все допросы, не сказал ни слова и пострадал за это.
— Он — будущий террорист, — отрезал я.
— Возможно, но ни вы, ни я не можем утверждать это наверняка. Представьте, что бы вы сами делали, как бы себя вели, если бы оказались на его месте.
— Так или иначе, они должны смириться с тем, что Израиль — это реальность, — сердито ответил я.
— Да, однажды настанет день, когда они вынуждены будут это признать, — согласился Изахи. — А нам, в свою очередь, придется признать, что у них тоже есть свои права.
Да, Изахи Бах порой раздражал меня, но со временем стал одним из лучших друзей.
Спустя два месяца брат Августин вновь появился у меня в кабинете.
— У меня есть для вас сообщение от Вади, — сказал он.
Как и в прошлый раз, я не стал спрашивать, что это за сообщение.
— Он чрезвычайно благодарен вам за все то, что вы сделали для его сына.
— Я должен был это сделать. Так что теперь мы квиты.
— Да, конечно, вы квиты, но на этот раз он хотел бы попросить вас об одном одолжении.
Я напрягся, услышав эти слова. Вторжение Вади в мою жизнь грозило внести в нее смуту. Я заплатил свой долг и не собирался делать никаких одолжений врагу, ведь, нравилось нам это или нет, но теперь мы были врагами.
— Дело в том, что у Вади есть еще один ребенок, о котором ему ничего не известно. У него нет возможности хоть что-то узнать о нем, и он очень надеется, что вы сможете помочь.