Снова заговорил высокий жандарм:
— Кто ж этого не знает! Кладбище надо уважать, равно как и церковь, велика ли разница. Положено соблюдать приличия. А кроме того, даже и здесь, по дороге, в таком виде разгуливать нельзя.
Вмешался Фернандо, все в том же крайне вежливом тоне:
— Простите, я вам объясню, что случилось. Мы просто пошли прогуляться, поискать наших друзей, и не заметили, как зашли сюда. Вот как получилось.
— В следующий раз смотрите, куда идете, — сказал пожилой жандарм. — Надлежит быть внимательным, чтобы не попасть куда не надо. Есть распоряжение, чтобы никто не отходил от реки, не одевшись как следует, как положено. — Он обернулся к Мели. — Так что, пожалуйста, наденьте на себя что-нибудь, если у вас с собой. А если нет — вернитесь, откуда пришли. Вы уже вовсе не девочка.
Мели сухо согласилась:
— Да, да, мы и так шли обратно.
— Простите нас, — сказал Фернандо. — В следующий раз мы будем знать.
— Тогда — марш! Можете идти, — сказал пожилой жандарм, выпячивая челюсть.
— Всего хорошего, всего хорошего, — ответил Фернандо.
Мели повернулась на каблуках, ничего не сказав.
— Идите с богом, — скучным голосом напутствовал их пожилой жандарм.
Мели и Фернандо прошли несколько шагов молча. Потом, уже не рискуя быть услышанным, Фернандо сказал:
— Ну и фараоны! Я думал, штрафанут нас. Надо же, куда могли уйти денежки, на которые я закажу для тебя песню. Еще немного, детка, и ты осталась бы без песни.
— Послушай, — раздраженно сказала она, — для меня в сто раз лучше выбросить деньги и остаться без песни, чем разговаривать с ними таким тоном, каким разговаривал ты.
— Да ты что? Как это я с ними говорил?
— А вот так: трусливенько, подобострастно…
— Ого, а как, по-твоему, мне надо было с ними говорить? Гляди-ка ты! Чего доброго, ты хотела бы, чтоб я на них окрысился?
— Это необязательно, достаточно чувствовать себя на своем месте, не унижаться, не говорить медовым голоском, улещивая их. Кстати, не о чем было беспокоиться, тебе не пришлось бы платить штраф из своего кармана. Я никому не позволяю платить за себя никакие штрафы.
Мели обернулась: жандармы все еще стояли на дороге и смотрели в другую сторону. Она показала им язык. Фернандо кисло усмехнулся:
— Знаешь, Мели, что я тебе скажу? Не хватить бы тебе горячего до слез. Мне кажется, что в жизни ты понимаешь очень мало.
— Побольше твоего, не думай.
Фернандо покачал головой.
— Ты и представления не имеешь, что это за народ. Они обращаются с людьми точно так же, как с ними обращаются их начальники, только и ждут, чтобы кто-нибудь возмутился или нагрубил им, чтобы тут же засадить его в тюрягу, точно так же, как поступят с ними, если они посмеют нагрубить своему начальству. Каждый, кто чином пониже, ищет кого-нибудь, кто находился бы еще ниже. Слыхала, как он скомандовал: «Марш. Можете идти!» Будто мы в казарме!