— Скажи еще, что именно сегодня денек располагает к этому, — заметила Паулина.
— Ну и что? — возразил Мигель. — Если время от времени не давать себе небольшой передышки, то из субботы попадешь прямо в понедельник и не заметишь даже, что живешь на свете.
— Только он, мне кажется, долго не протянет. В один прекрасный день его прихватит.
— Да нет, зимой его просвечивали и ничего не нашли, — сказал Себас. — Он здоров. Счастливо отделался. У него просто сложение такое, что он не поправляется.
— Совершенно не представляю себе, — произнесла Паулина, — что за жизнь они ведут и что думают делать дальше. Уже года два, как жених и невеста, и ни песеты не откладывают, скорей даже транжирят деньги.
— Это уж хуже всего, — заметила Алисия.
— Да, конечно, — согласился Себастьян. — Он с деньгами не считается: всегда готов и пойти с невестой в шикарный танцевальный зал, и купить ей безделушку, и с нами пошататься по барам.
— Подумаешь, если он считает, что может себе все это позволить, то правильно делает. Кто поставит ему такое в вину? — заявил Мигель.
— Брось. Мы все — кто получше, кто похуже — понимаем, что значат десять дуро в кошельке. И знаем, как руки чешутся их потратить. Но это, однако, не мешает нам думать и о завтрашнем дне, — сказал Себастьян.
— Ох уж этот завтрашний день… — повторил Мигель, снова ложась. — Слишком уж много ломаем мы голову над благословенным завтрашним днем. А сегодня? На сегодняшний день наплевать? А вдруг в тот день, когда ты захочешь зажить как следует, посреди улицы наскочит на тебя грузовик и раздавит? И окажется, что всю свою жизнь ты попусту загорал. Над хлебом трясся, как над святыми дарами. Такое тоже ни к чему. Так за каким чертом раздумывать об этом вонючем будущем и жить для него? Через сто лет от всех нас останутся одни косточки. Вот что такое жизнь на самом деле. Это ясно как божий день.
Себастьян задумчиво посмотрел на него и сказал:
— Видишь, какая штука, Мигель, я с тобой не согласен. Все как раз в том и состоит, чтобы рискнуть, отважиться на какой-то поступок, не имея представления, что из всего этого выйдет. Тут опасности, конечно, больше, я согласен. Но иначе жить и смысла-то нет, это всякому понятно.
— Значит, ты так думаешь. По-твоему, жить, как живется, без оглядки, спокойно и безопасно? Риска нет? Вот для этого-то и нужно мужество, а не для того, о чем ты говорить.
С песней прошла какая-то компания. Себастьян не знал, что ответить.
— Знаешь что, — сказал он наконец, — если хочешь, риск в жизни есть всегда, с какой стороны на нее ни посмотри.