— Скоро будет четыре года.
— Значит, провели здесь, по крайней мере, три лета, считая и это, а скажите, было ли хоть одно, когда кто-нибудь из мадридцев не погиб от руки Харамы? Несчастье это старое, всем известное, почти привычное дело. В этом году выпало оно на сегодня. Видать, дожидалось этого дня.
— На какой выпало, на тот и пришлось, — сказал Лусио. — Как номер в лотерее.
— Ну да. Только река все равно свое возьмет, — продолжал пастух. — И если б настало время, когда люди отказались бы входить в реку, она сама бы вышла искать людей.
— Это верно, она так бы и сделала, — согласился алькарриец.
Пастух засмеялся:
— Вот страх-то! Река оставила свое русло и гонится за тобой, извиваясь, как змея. Вы испугались бы, сеньор Лусио?
— Я слишком черствый стал. Она меня тут же выплюнула бы.
— Как знать, может, жесткий петух как раз ей по вкусу, — сказал алькарриец и зевнул.
В наступившей тишине Кармело взял свой стакан и отхлебнул. Лусио сделал знак Маурисио, чтобы тот наполнил стаканы.
— Каждый раз вы запаздываете, — сказал Маурисио мужчине в белых туфлях. — Допейте, я налью еще.
— Не надо, Маурисио, не наливайте мне больше, — отказался тот. — От таких дел и пить-то охота пропадает.
— Как хотите, — сказал Маурисио, убирая бутылку.
— От каких дел? — спросил Макарио.
Мужчина в белых туфлях посмотрел ему в глаза.
— Вот от таких, — и кивнул в сторону двери. — От этих самых.
— А, понятно.
— Глупо, конечно, но на меня это действует, — пояснил он, как бы извиняясь, — когда такое случается рядом с тобой, хоть ты и не имеешь к этому никакого отношения. Эту девушку я даже не видел, но вот прошли мимо меня ее товарищи — и этого достаточно, чтобы настроение у меня испортилось до утра. Что-то вроде дурного привкуса во рту, что ли, не знаю даже, как объяснить.
— Я понимаю, — сказал Макарио. — Это зависит от того, насколько ты впечатлительный. Одни больше — другие меньше. Есть такие, которые любят поглазеть на раненых или погибших в автомобильной катастрофе, а другие — наоборот, видеть такое не могут, вот вроде вас.
— Ведь каждый день читаешь в газетах о разных происшествиях со всеми подробностями — и хоть бы что, — продолжал мужчина в белых туфлях. — А вот когда сам соприкоснешься хоть… самую малость, мимоходом, как я сегодня, и уже ты под впечатлением, и дрожь пробирает, от которой никто тебя не избавит. Это вроде дурного знака, вот именно — вроде дурного знака.
— Да, да, я представляю себе, — сказал Макарио, уже не слушая собеседника.
— Например, сегодня я не смогу ужинать, вот до чего подействовало, — сказал напоследок мужчина в белых туфлях. — Испорчен ужин.