— Отец… — И запнулась, увидев мужчину в белых туфлях.
Маурисио сказал:
— Заходи, милая. Не стой на солнцепеке.
Девочка колебалась. Вмешался Чамарис:
— Да входи же, Марита, не будь букой. Никто тебя не съест.
Тогда она бросилась вперед, мелькнула как метеор и уцепилась за штанину Чамариса. Тот поцеловал ее в голову и сказал:
— Послушай, дочка, что это ты сегодня вдруг так застыдилась? Ты же у меня сорванец. Ну, чего тебе?
Девочка тихонько ответила:
— Мама сказала, чтоб вы шли обедать.
— Ладно. Вот сейчас и пойдем.
Девочка все крепче цеплялась за штанину отца, отвернувшись от всех присутствующих. Тогда мужчина в белых туфлях подошел и опустился на корточки рядом с ней. Он сказал, улыбаясь:
— А я уже понял, что это ты была сегодня утром. Я ведь узнал тебя, лягушонок.
Она спрятала лицо в колени Чамариса. Мужчина в белых туфлях не отставал от нее:
— Ну, повернись, барышня, посмотри-ка на меня. Ты думаешь, я на тебя рассердился?
Девочка повернула голову и заулыбалась; снова зарылась лицом в колени отца. Человек в белых туфлях продолжал:
— Хочешь быть моей невестой?
Девочка рассмеялась громче и повернулась к нему. Отец сказал ей:
— Это что ж у тебя за секреты с парикмахером?
— Это наше дело, — отозвался мужчина в белых туфлях, — правда, моя хорошая? Как тебя зовут?
— Мари.
Чамарис допил стакан и сказал:
— Не иначе, напроказничали вдвоем. Ну, пойдем, дочка, домой.
— Славная у вас девочка, — обратился к нему мужчина в белых туфлях, поднимаясь. — Ладно, Мари, ладно, миленькая, мы с тобой еще увидимся. Правда?
— Ну же, дочка, ответь хоть что-нибудь парикмахеру, раз уж вы такие друзья.
— До свиданья, сеньор парикмахер.
— Может, ты меня поцелуешь?
Он наклонился к девочке, и она машинально чмокнула его, едва коснувшись щеки.
— Ну вот. До свиданья, моя красавица.
— До скорого, сеньоры. Вперед, Асуфре!..
Пес вскочил и выбежал в дверь, опередив хозяина.
— До вечера.
Мужчина в белых туфлях пояснил:
— Большая у него дочка, ведь он еще совсем молодой. Интересно, сколько девочке лет?
— Должно быть, шесть или семь.
Мигель обратился к Маурисио:
— А скажите, не могли бы вы дать нам кувшин и немного льда, чтобы сделать сангрию?
— Боюсь, что льдом я не очень богат. Мне его надо растянуть до ночи. Ну посмотрим. А кувшин найдется. Фаустина! Тогда, верно, вы возьмете еще и газированной воды?
— Да, да, — ответил Тито. — И лимон, если можно.
— Лимон, кажется, есть.
Вошла Фаустина.
— Что?
— Поищи там кувшин для этих молодых людей. И лимон.
Женщина кивнула и ушла внутрь дома.
— Неплохо придумали, — сказал Лусио, — в такую жару сангрия — как раз то, что надо. А я на вашем месте знаете что добавил бы туда? Три-четыре рюмки рома. Та крепость, что теряется, когда разбавляют газировкой, была бы, так сказать, восстановлена крепким ромом. А? Как вам этот рецепт?