— Большое спасибо.
— Не за что.
К Маурисио подошел полицейский и спросил, кивнув в сторону Мигеля:
— Этот сеньор, ты говорил, хорошо поет!
Маурисио с укоризной посмотрел на него:
— Да, этот. Чего тебе от него надо? — И он обернулся к остальным. — Сейчас увидите, что значит никому не давать покоя.
Полицейский, не слушая его, подошел в Мигелю и восторженно сказал:
— Извините, позвольте мне вас приветствовать. Меня зовут Кармело Хиль Гарсиа, я большой поклонник пения.
Он обращался к Мигелю так, словно тот был знаменитым певцом.
— Очень приятно.
— Мне тем более. Особенно я люблю фламенко, — продолжал полицейский. — Знаете, прошлой зимой, нет — позапрошлой, я пошел на большую жертву: купил себе проигрыватель. Короче, доставил себе удовольствие. А все ради канте хондо[12]. Не думайте, мне во многом пришлось себе отказать. И все же считаю, оно того стоило. Да, да, теперь я знаю Пене Пинто и Хуанито Вальдеррама — королей песни, всех узнал, наверно, всех…
Он все еще продолжал жать руку Мигелю, который смотрел на него, улыбаясь.
— Послушайте, только не считайте меня профессионалом, — сказал Мигель. — Я немного пою, вот и все. Для друзей.
— А я не сомневаюсь, что вы это делаете как нельзя лучше. Надеюсь, я буду иметь удовольствие немножко вас послушать. Мне доставит большое наслаждение, честное слово.
Маурисио не выдержал:
— Да отпусти ты его руку, горе мое! Каждый и сам потеет в такую жару, как сегодня, ну зачем еще держать друг друга за руки!
Кармело послушался.
— Ничего, ничего, — сказал Мигель. — Это очень любезно со стороны сеньора…
— Оставьте, он, как пропустит два-три стаканчика, становится таким надоедливым, ну прямо за горло берет. Уверен, к тому ведет, чтобы вы тут же ни с того ни с сего пустились в пляс, да еще и песни запели с ходу, вот так, натощак и всухую.
Полицейский запротестовал:
— Неправда! Я прекрасно знаю, как должно приступать к пению: в стиле булериа[13]. А ты что думаешь? Никого нельзя просить, чтоб взял да и начал ни с того ни с сего. Чтоб получилось как следует, надо войти в настроение и мало-помалу разойтись. Верно я говорю, а?
— Да верно, верно. Только сейчас-то ты оставь парня в покое. Хватит ему надоедать! Тебе непонятно, что все уже от тебя устали?
— А что тут такого, дружище? Мне очень приятно было познакомиться с молодым человеком и обменяться впечатлениями о том, чему оба мы так преданы. Правда, я вам не надоедал?
— Никоим образом, совсем напротив…
Мясник и Чамарис заливались смехом.
— Во дает этот Кармело! Силен, бродяга!
Тито не мог долее сдерживать смех, а скоро и Кармело присоединился ко всеобщему веселью, сохраняя настороженно-счастливое выражение лица и как бы чувствуя себя польщенным тем, что он — причина этого хохота. Не смеялся только мужчина в белых туфлях. В дверях появилась девочка в красном платье и сказала с порога: