— Посмотрим, так ли это, — заявил Даниэль. — Тут нам нытики не нужны! — И обернулся к Лусите: — Давай, Лусита, выясним, что там у нас с вином. Это прежде всего.
Луси огляделась и ответила:
— Немножко в этой и еще две полных. — И она потрясла початой бутылкой, где оставалось вина только на донышке.
— Да мы богачи! — воскликнул Даниэль. — Миллионеры! С такими запасами можно далеко уйти. Довольно далеко. Давай.
— Что ж, посмотрим, — сказал Тито.
Даниэль взял бутылку и, вытащив пробку, предложил Лусите:
— Пей!
— Сначала ты.
— Нет, тебе открывать церемонию.
Лусита поднесла бутылку к губам, но Даниэль тронул ее за локоть:
— Эй, девочка, сосать не надо.
— А я по-другому не умею. Обольюсь…
Кончив, она пальцами стерла с горлышка губную помаду и передала бутылку Даниэлю:
— На, трусишка, я не чахоточная, пей.
— Вот тебе преимущество деревни: из курятника — на сковороду, — сказал Оканья.
— Это так, — согласилась его жена, — тут все проще.
— Еще бы. Нет посредников, которые все усложняют, повышают цену товара, а нам от этого — ничего, кроме убытка.
— Пока яйцо попадет в твои руки, — продолжала Петра, — две трети того, что в нем есть, по дороге уже испарилось.
— Хорошо, пусть так, — возразил деверь, улыбаясь, — пусть так, но ведь и мы, бедняги, те, кто живет куплей-продажей, — мы ведь тоже имеем право на существование, не так ли?
— В том-то и дело. Вы как раз и взвинчиваете цены. Это вы доводите до умопомрачения нас, несчастных женщин, кому назначено злой судьбой изо дня в день ходить на рынок. Вы!
— Ну оставь нам хоть закуток. Жить всем надо.
— Вам оставлено, и немало. С этим ничего не поделаешь. И только увидев вот это, понимаешь, чего вы нас лишаете.
— Ты права, голубушка, права, тут ничего не скажешь. Все так и есть. Я это признаю. Тут все прекрасно: кто станет спорить, что курица-несушка приносит хозяину немалый доход в зависимости от рыночных цен на яйца. Это — золотое дно.
— Ага, вот видишь? — вмешалась его жена. — Так что бы тебе вместо канареек не держать у нас в доме десяток кур?
Ее каталанский акцент стал еще заметнее.
— В доме? На шкафу, что ли? Да понимаешь ли ты, какого труда и каких денег стоит содержать кур и добиться, чтобы они хорошо неслись?
— Ну, если уж на то пошло, ты и на клетки тратишь силы и средства… А что нам приносят эти милые птички? Какой прок от канареек?
— Они поют.
Петра оделяла детей пирожными, по очереди, начиная с младшей. Девочка взяла свое и теперь смотрела, какие достанутся братьям.
— Ну что? — спросил Хуанито. — Поменяемся?
— Не хочу, — тряхнула волосами Петрита и отошла со своим пирожным, прикрывая его рукой. Потом еще долго стояла, прежде чем приняться за лакомство.