Своим цинизмом следователь, пожалуй, превзошел все представления Артура об этой конторе. Он говорил, ничуть не угрожая, будничным тоном, не оставлявшим сомнения в смысле его слов. Брасла подошел к окну и стал спиной к Артуру, но тот тем не менее чувствовал себя, как букашка под безжалостным микроскопом.
— А ваш сын, Артур Янович? Вы ведь знали, что его работа связана с секретной техникой. Не думали, что ваши рискованные игры со шведами могут весьма повредить ему?
— Мой сын, к сожалению, не слишком близок ко мне. Благодаря высочайшей бдительности ваших коллег он вырос и стал взрослым человеком в Сибири, далеко от меня.
— Ай, бросьте свои намеки. Да вы должны быть благодарны судьбе, что ваш сын вырос и стал человеком как раз в Сибири. Этот край — наше будущее! — поморщился Брасла.
Артур не выдержал и насмешливо взглянул на следователя.
— Наше будущее? Что ж, возможно, вы правы.
Но следователь, видимо, пропустил его шпильку мимо ушей. Уперев большие грубые руки в подоконник, он опять задумался о чем-то своем, не имевшем отношения к допросу. Какая-то тревожная мысль не отпускала его. Занятый ею, Брасла спросил вроде как невпопад:
— Вы, наверное, фронтовик? Имеете награды? В каких местах воевали?
— А какое, собственно, это имеет…
— Потрудитесь отвечать на вопросы! — следователь неожиданно повысил голос, но по-прежнему не решался смотреть Артуру в лицо.
Пожав плечами, Артур стал припоминать:
— В начале войны здесь, дома, выходил из окружения… Потом под Ленинградом, Второй Белорусский фронт. А летом сорок четвертого снова в Латвии, в полковой разведке…
Брасла вздрогнул и достал из пачки сигарету. Артур продолжал говорить, не заметив странного волнения следователя, но тот уже не слышал — он вспоминал…
Легкий предрассветный туман плыл над лугами, окутывая стога сена, росистые травы. Опушкой леса, прячась за деревьями, перебегая от одного к другому, Артур Банга с тремя солдатами, наверное, и подобрался к хутору. Он пришел за языком…
А на хуторе догорало веселье, слышались пьяные песни и смех. Праздничная ночь была на исходе. Лиго! Лиго! — горланили хмельные голоса.
Яростно хлестал проливной дождь. Белая «Волга» подкатила к величественному подъезду, напротив которого возвышался собор. Загорелый, немного похудевший Калнынь быстро шел по устланным «кремлевкой» — специальной ковровой дорожкой — коридорам ЦК.
— Ого, какие люди! — шедший навстречу Улдис Целмс широко распахнул объятия. Дорогой «присутственный» костюм чуть не трещал на его мощном торсе. Как бы от избытка радости он похлопал Калнынь по рукаву и удивился, ощутив под рукой стальные мышцы. — На славу, видать, порыбачил.