Особист сделал энергичный знак водителю, и машина причалила к тротуару.
— В чем дело? — Лапин подозрительно посмотрел на особиста.
— Молодые люди, кажется, просили до первого метро?
Шумно и торопливо маленький табор выкатился из респектабельного салона на улицу, радуясь обретенной свободе.
— Могли и до второго довезти, не развалился бы ваш катафалк, — буркнул Эдгар, когда захлопнулась дверца.
Особист промолчал. Но через водительское зеркальце Банга получил ядовитый взгляд и почувствовал, что с этой минуты у него появился враг. Этот лысеющий человек с темно-карими рентгеновскими глазами не был похож ни на статного блондина Круминьша, ни на невзрачного, с небесно-голубыми глазами Лициса, и все же чем-то напоминал и того, и другого. Нечто неуловимое соединяло их всех в одну сволочную породу, Эдгар опустил глаза и увидел забытый на сиденье улыбчивой девушкой маленький носовой платочек. Он растерянно приподнял кусочек цветастой материи, и на шикарный бархатный диван упали две смятые рублевки — те самые, что были у них на всех.
Лицис сосредоточенно изучал бумаги. Сейчас, в ярком утреннем свете он выглядел засохшим и болезненным службистом. Неестественно натянутая под глазами голубоватая кожа придавала лицу аскетическую отрешенность. Казалось, он совершенно забыл о человеке, сидевшем напротив него.
Артур понимал, конечно, что против него используется старый, как мир, прием методичного выматывания нервов, пытки неизвестностью — и старался держаться по мере сил спокойно. Однако после бессонной ночи ему это давалось с трудом. Нераскуренная сигарета, которую он крутил в пальцах, слегка подрагивала. Положив ее на стол, он резко спросил:
— Полагаю, вы уже глубоко изучили мое досье? Будьте любезны объяснить, что означает весь этот ночной детектив. На каком основании меня здесь держат?
— Оставим амбиции, Артур Янович. — Лицис встал, и Артур с удивлением обнаружил, что тот довольно высок ростом, когда не сутулится и говорит то, что думает. — Вы свои права знаете, да и посягать на них никто не собирается. Но знаете, как бывает… Авторитетный человек, депутат, прекрасный работник, ждет «Героя» на грудь — а получает десять лет с конфискацией. Все достижения оказываются липой… Я, конечно, не имел в виду вас. — Лицис встал у окна и скрестил на груди руки, ни на секунду не спуская с Артура цепких рентгеновских глаз. — Вы, безусловно, догадываетесь, что прокуратуру в первую очередь интересуют результаты последних проверок в вашем хозяйстве. Нам с вами предстоит очень серьезный разговор, и, я надеюсь, он будет откровенным.