— Что ж, будем считать — договорились, — Артур поднялся и вдруг полюбопытствовал: — Если не секрет, где вы научились говорить по-латышски?
В глазах капитана снова мелькнули смешливые искорки.
— Возможно, это вас разочарует, но не в разведшколе Пентагона. Мой отец латыш, во время войны попал в Швецию. Такая вот семейная история. Между прочим, мой сын говорит по-латышски лучше меня!
— Ну что, так и будешь молчать? — Калнынь теперь весь вывернулся на переднем сиденье и требовательно уставился на Артура.
— Извини, Андрис, устал, — Артур помотал голевой, — уж очень ночка веселая выдалась.
— Ладно, ты не темни, — пригрозил Калнынь. — Этот Лицис хороший фрукт, но и ты, брат, не подарок. Так что выкладывай все начистоту — видно, не в последний раз мне тебя выручать приходится.
— Ну, если начистоту, как старому другу, — Артур нагнулся вперед и доверительно сообщил: — Жрать я хочу, Андрис, как зверь в джунглях.
Как ни напускал на себя серьезность Калнынь, не смог удержаться от смеха и хлопнул себя по колену.
— Черт меня побери! Опять не тем бортом зашел. — Он тронул за плечо молоденького шофера. — Давай-ка, Юрис, в нашу столовую.
Изящная, как богемская статуэтка, официантка в накрахмаленном передничке переменила блюда за их столом и неодобрительно покосилась на Артура. В этой «столовой», на фоне толстых ковров, хрусталя, сверкающих белизной скатертей, невольно бросалась в глаза его небритая физиономия. И вообще он был измучен и нереспектабелен. Впрочем, Артура не заботили впечатления официантки и, не дожидаясь, когда девушка отойдет, покачиваясь на своих тонких каблучках, он с жадностью набросился на бифштекс.
— Вот что, — задержал официантку Калнынь, — дай-ка нам бутылочку «минеральной» — поняла?
Андрис к своей тарелке не прикасался. Сейчас он был серьезным и мрачным, совсем не таким, как в машине.
— В голове не укладывается, — после долгого молчания, наконец, заговорил он. — Как тебя угораздило до такого додуматься? Может, они тебя подловили на чем? Запутали, а теперь шантажируют? Не мог же ты по доброй воле…
Андрис достал портсигар, торопливо закурил. Артур продолжал энергично жевать, не поднимая глаз от тарелки.
— Я-то? — переспросил он. — Я-то, может, и не додумался бы. Это все рыбачки мои, башковитый народ. Давно, оказывается, сообразили и выменивают у соседей рыбку ка всякое барахло — виски, сигареты… Все лучше, чем задарма протухнет.
Артур понимающе усмехнулся, заметив, какими дикими глазами смотрит на него Андрис, как вытянулась от удивления его широкая физиономия.
— Вот-вот. Я тоже таким тигром смотрел, когда узнал. Разгон устроил на десять баллов. А потом, знаешь, зло меня разобрало. Ну какого хрена гоним: сумасшедший план, душу вынимаем из людей, технику гробим. Потом ждем доброго дядю из «Запрыбы», бегаем за ним по морям-океанам. А дядя нос воротит! Всего забрать он все равно не может, вот и куражится. Что там у тебя — сельдь? Не надобно. Окунь? Тоже. А куда мне это добро девать? Для чего люди пахали и в шторм, и в зной?