— Ну, господа! Кто ощущает в себе могучий зов крови великих викингов? — Он спрашивал, ни разу не взглянув на Круминьша, самого молодого в матерой компании. И тем вернее «заводил» именно его.
«Старички» лишь посмеивались — кому в самом деле охота подставлять свою шкуру под эти клыки?
— Эх, измельчал народ! — подзуживал Целмс. — Раз уж среди моих лучших друзей нет ни одного стоящего латыша… Ни одного мужчины, действительно достойного носить штаны, тогда… — И он начал перезаряжать винтовку, всем видом показывая, что собирается добить кабана.
— Постойте! — Круминьш выхватил из ножен широкий финский нож.
— Не дури, Раймонд, я пошутил, — ленивым жестом остановил его Целмс. — Он проткнет тебя, как картошку.
Но Круминьш, уязвленный во второй раз, грубо и зло оттолкнул хозяйскую руку. Его беспощадные стеклянные глаза не видели ничего, кроме зверя. Медленно, шаг за шагом, он стал приближаться к кабану. Свирепый секач напружинился, почуяв смертельную опасность. Глухо заворчал, а может, захрюкал и вдруг отчаянным неуклюжим рывком поднялся на все четыре ноги. Одержимый ненавистью к человеку, сделал несколько неуверенных шагов навстречу. Казалось, еще секунда — и зверь кинется вперед, растерзает стоявшего перед ним Круминьша. Нож в кулаке выглядел жалкой игрушкой против желтого кабаньего клыка.
Один из наблюдавших за странной и жестокой игрой не выдержал, передернул затвор.
— Не ломай кино, — сквозь зубы процедил Целмс.
Но зверь вдруг издал протяжный вздох. В его наполненных бешенством глазах сразу что-то потухло, в горле заклокотало. В нем будто лопнула невидимая пружина, и он стал медленно оседать на землю. Круминьш подскочил к завалившемуся кабану одним прыжком и проткнул ему, уже заглянувшему в светлое осеннее небо, могучую шею. Густой звериный дух ударил в нос охотнику. Из распоротой артерии хлынула на руки горячая липкая кровь…
Весело потрескивал костерок. Два молодых расторопных егеря ловко свежевали кабанью тушу. Охотники терпеливо покуривали у огня, ожидая парную печенку, традиционное лакомство зверобоев под водку.
Скучая, Целмс нажал на клавишу валявшегося у него прямо под ногой японского магнитофона.
— Эх, Крогиса не хватает в нашей компании… — он с видимым удовольствием прислушивался к хрипловатому баритону, рассказывавшему о своей безответной любви. — Он бы сейчас парочку анекдотов стравил, изобразил кое-кого.
Меченный бурой блямбой красавец язвительно хмыкнул:
— Не знаешь, что ли, этого барина? Разве он променяет теннисный сезон в Сочах на наши мужицкие забавы?
— Однако, силен! — Милицейский генерал сунул кулаки за широкий охотничий ремень. — Вроде бы еще месяц назад в реанимации с инфарктом валялся.