Впрочем, в этой многозначительной пантомиме заключался особый глубокий смысл. После пятой проверки любому человеку трудно было не ощутить себя хоть в малой мере, но преступником. Он волей-неволей начинал сомневаться в собственной благонадежности и поглубже втягивал голову в плечи.
Минк голову не втянул. Напротив, он кипел гневом, когда наконец добрался до указанного в пропуске кабинета. Но и в просторной, с длинными рядами стульев вдоль стен приемной ему пришлось еще раз предъявить свой пропуск немолодому, лет сорока, но атлетически сложенному секретарю с монашески постной физиономией. В кабинет тоже впустили не сразу — только после доклада и непродолжительного, но уже нестерпимого ожидания перед дверьми высокого начальства.
За огромным столом сидел маленький щуплый чиновник. Он лишь слегка кивнул вошедшему, словно бы с трудом и неохотой оторвавшись от сверхважных, сверхсекретных бумаг. Глубоко посаженные желтоватые глаза чиновника рассеянно блуждали по кабинету, не видя посетителя в упор.
Не дождавшись приглашения, Главный демонстративно сел прямо напротив и положил на стол локоть, как бы подставляясь под рассеянный генеральский взор.
— Итак, — начал Минк, пытаясь вернуться к обычному легкому тону, — чем обязан бдительному вниманию ЧК?
— Да-да-да, — вдруг с отеческой укоризной забормотал чиновник, будто бы только что увидев перед собою Минка. — Как же вы так, Игорь Евгеньевич?.. Такой опытный руководитель, уважаемый человек…
— Об этом я знаю, — бесцеремонно перебил Главный, — но не знаю причину вызова сюда. Даже представить не могу…
— Не можете? — генерал в штатском весело рассмеялся, и вокруг глаз у него появились симпатичные старческие морщинки. — А вы шутник, ей-богу. А газетки-то парижские прихватили на всякий случай? — он показал глазами на дипломат.
Минк даже чуть покраснел, как студент, застигнутый со шпаргалкой, и попытался прикрыть смущение грубоватым тоном.
— Это вам с вахты настучали, где мне устроили шмон?
— Догадаться несложно. Ну, дайте глянуть, раз принесли.
Минк откинул крышку дипломата и небрежно кинул на стол несколько парижских газет и парочку иллюстрированных журналов. С их глянцевых страниц в томительную скуку кабинета ворвалась пестрая сумятица веселой воздушной ярмарки в Ле-Бурже.
Хозяин кабинета скользнул глазами по снимкам советской техники, полюбовался минковским вертолетом и пристально, вприщур уставился на Эдгара. В своей фуражке набекрень тот, еще ни о чем не ведая, безмятежно улыбался с газетной страницы.
— Да-а! — поднявшись из-за стола, генерал вдруг оказался вовсе не старым и не щуплым.