Повстанчик (Сенч) - страница 30
Ларька радостно плакал и, как безумный, целовал морду лошади, крепко сжимая ее руками.
Илья понял и не стал больше ничего спрашивать Ларьку.
— Вот так зазноба у те тута, — умиленно бормотал он.
— Боялся я, что выдаст он меня, шельмец, — смеялся сквозь радостные слезы Ларька, кивая на Карьчика. — Не подходил к нему, лицо отворачивал от него, а заметил его с первого же дня.
— Знамо выдал бы, — это умная скотина, первый друг человека, — сказал Илья и, помолчав, прибавил:
— А ты ночью крой на своем Карьке. Я уж так и быть пособлю тебе. Не погибать же тебе с нами.
— Спасибо Илюша, — ответил Ларька, благодарно взглянув на Илью. Воспользовавшись случаем, он вызнал у Ильи, что рыжий и есть сам Гришка Чайкин, а востроносик — его помощник.
В ту же ночь с помощью Ильи Ларька выбрался за «Бородатую согру», где верстах в двух от него был привязан Карьчик. Еще с вечера, хотя и довольно поздно, Илья отправился с Ларькой на водопой и, пока Ларька купал лошадей, Илья отвел в условленное место Карьчика и привязал там. Ночью он посадил Ларьку на Карьчика и, сунув ему за пазуху краюху хлеба и мяса, направил домой.
Когда Ларька сел на коня и окончательно убедился, что Илья ему действительно друг, он наклонился с седла и тихо сказал:
— Будешь на воле, спроси Камышенскую коммуну «Солнечный восход» и в ней Ларьку Веткина.
— A-а! Так вот ты какой Фомка.
— А ты думал как? — Засмеялся Ларька. — Ну, прощай же, Илья. Спасибо тебе за все!
Ларька крепко сжал руку Ильи и помчался вперед. При лунном свете на соснах блестели его заметки, как новенькие полтинники. Скоро он выбрался на дорогу и помчался стрелой. Карьчик, наскучавшись по дому, летел, как на крыльях. Ларька все время нежно гладил его и тихо просил:
— Карюшка, сладенький мой, арбузненький, — не выдай!
И все же он был уверен, что ему не грозит опасность быть пойманным бандитами. Ночью его не хватятся. В ночь на таком самолете он будет далеко, а утром в эту сторону не кинутся, так как он выдал себя за коробихенского, из противоположной от Камышей стороны. Кроме того, бандиты днем не поедут в сторону коммуны. По всему их разговору Ларька понял, что они боятся комотрядов, стоявших в Камышах.
На рассвете он был уже далеко от «Бородатой согры».
В полдень он рискнул отдохнуть с часик и покормить коня, а затем поехал дальше. От волнения он даже забыл про хлеб, данный ему Ильей. Бояться ему нечего. Дороги он умел распознавать с величайшей способностью, но все же он волновался, быть может, представляя себе тревогу коммунаров.
Часам к трем-четырем он уже под'езжал к своему участку «Солнечный восход».