Внезапно Тесье поднялся и резким движением стряхнул пыль с брюк.
– А теперь я должен вас оставить…
Ученый выдал мне невероятное количество информации, но у меня сложилось впечатление, что он еще может оказаться нам полезен. Что бы мы без него сейчас делали? У меня не было ни малейшей догадки, где сейчас находится мой племянник. И никаких доказательств, что он провел все эти годы в институте Карлье, участвуя в секретных исследованиях. Не говоря уже о том, что мне была неизвестна истинная цель проводимых над ним манипуляций.
– А что вы мне посоветуете сейчас делать? – спросил я, чувствуя себя совершенно опустошенным.
Пристально посмотрев мне в глаза, Тесье ответил без малейшего колебания:
– Мой настоятельный совет: прекратите заниматься этим делом. Продолжая поиски Александра, вы подвергнете его с матерью еще большей опасности. К тому же вы рискуете навести на их след других, чьи цели не так благородны, как ваши. Не пытайтесь ворошить прошлое.
– Итак, это всё? До свидания, месье… После всего, что вы мне рассказали, вы рассчитываете, что я буду сидеть сложа руки, говоря себе: «Что же, моего брата замучили до смерти, но будет лучше не ворошить прошлое»? Так, что ли?
– Я уже сказал вам, что искренне сожалею о смерти вашего брата, но его не вернешь. Это банальность – и одновременно правда. За вами следят. С некоторых пор и вы тоже рискуете жизнью. Не подвергайте опасности себя и тех, кого любите.
Мне вспомнились слова из посмертного письма Рафаэля: защити их. Неужели я и в самом деле рисковал навредить им, желая отыскать, как утверждал Тесье?
– Мне будет нелегко последовать вашим советам.
– Догадываюсь; судя по всему, вы человек решительный. Но в будущем вам не следует рассчитывать на меня. Если вы захотите обнародовать что-нибудь из этой истории, имейте в виду, что я все буду отрицать. Единственное, что я могу, это в последний раз предупредить вас: вы еще не знаете, с кем имеете дело.
В нескольких десятках метров от нас извилистые рукава Гав-де-По шумно бились о незыблемые скалы. Тесье сделал шаг по каменистой тропинке, поднял глаза к верхушкам огромных елей, которые кольцом окружали нас, а затем снова обернулся ко мне:
– Не забывайте одного, господин Нимье: эти люди ни перед кем не отчитываются. Ни перед кем.
6
Крыши храма Асакуса сверкали под толстым слоем снега. Круглые, как шарики, хлопья постепенно таяли, падая в муаровые воды реки.
Его взгляд пробежался по сверкающим чистотой изгибам канала, по удивительно гармоничным очертаниям храмовых зданий и силуэтам, суетящимся на мосту. Ему никогда не надоедало любоваться этим эстампом Утагавы Хиросигэ из «Ста знаменитых видов Эдо». Впрочем, ни одно из произведений японского мастера изобразительного искусства не оставляло его равнодушным. Его эстампы умиротворяли, порождая в нем дивную меланхолию. А сейчас он нуждался именно в умиротворении. Информацию, которую ему только что передали и которая еще лежала у него на столе, хотелось срочно выкинуть из головы. Но все усилия оказывались тщетными. Эта простая новость только что перевернула с ног на голову все его планы.