Дверь наконец открылась с тем же электронным звуком, что и накануне. Вошедшего я сразу же узнал: передо мной был тот знаменитый Полифем, о котором говорил Тесье во время нашего разговора на Испанском мосту. Определить его возраст оказалось нелегко: он мог быть и преждевременно состарившимся сорокалетним, и хорошо сохранившимся шестидесятилетним. Полифем был похож на описание, данное Тесье: светлые пепельные волосы, неподвижный левый глаз, придававший его взгляду вызывающее тревогу выражение, слишком тонкий рот, застывший в гримасе наподобие деланой улыбки или оскала, от которого сразу становилось не по себе. Я решил сыграть под дурака:
– Черт возьми, кто вы такой?
Полифем сделал несколько плавных шагов по комнате.
– Ну что же вы, господин Нимье… Надеюсь, наши переговоры могут пройти в чуточку более вежливом тоне.
Его голос полностью гармонировал с внешним обликом: благовоспитанный, но вызывающий тревогу.
– Не представляюсь, так как мое имя ничего вам не скажет, – снова заговорил он.
– Тогда назовите вашу должность и объясните, почему меня удерживают против моей воли.
Оскал моего собеседника стал еще более явным, на мой вопрос так и не соизволили ответить.
– Если вы полицейский, я бы хотел позвонить адвокату.
– Вы сами прекрасно знаете, что я не полицейский. Я считаю вас достаточно проницательным, чтобы при встрече узнать одного из своих бывших коллег.
Его замечание ясно давало понять, что мой собеседник хорошо осведомлен и знаком по крайней мере с этой частью моего прошлого. Он насладился эффектом, произведенным его словами. Должно быть, передо мной был один из тех людей, кто любит играть другими, самоутверждаясь за их счет.
– В конечном итоге, Нимье, я считаю, что под внешностью спокойного человека, удалившегося от дел, скрывается несознательный и упертый тип, который, однажды вбив что-то себе в голову, ни за что от этого не отступится.
Я не особенно видел, куда он клонит, и предпочел дать ему продолжить свой блестящий сеанс психоанализа.
– Здесь мы с вами немного похожи: я тоже иду к своей цели, не отступая и не сворачивая с намеченного пути.
Мне безумно захотелось послать его куда подальше, но я был не в том положении, чтобы злить своего собеседника. Полифем взял оставшийся свободным стул и уселся напротив меня, положив на стол папку с документами.
– Вы читали Фому Аквинского?
– О чем это вы?
Вместо ответа он вытащил серебряный портсигар и открыл его четким точным движением, одними кончиками пальцев. Взяв оттуда сигарету, протянул его мне. Я холодно отказался, не испытывая ни малейшего желания входить с ним в какое бы то ни было согласие, которое он сейчас и пытался установить между нами.