– Но Александр тоже жертва.
– Можно считать и так. Насилие стало для него формой общения – единственной, на которую он действительно способен.
Я хранил молчание, чтобы попытаться подвести итог всему, что только что узнал. Полифем владел искусством поворачивать ситуацию в свою пользу, но возможности Александра не оправдывают преступление, совершенное ими самими, – убийство моего брата.
– Вы говорили о манихейской картине мира, но слишком быстро забыли о том, что из-за вас вынес мой брат. Насколько я понимаю, для вас это всего лишь пешка, которой нужно любой ценой пожертвовать в общих интересах?
– Вы, конечно, мне не поверите, но смерть вашего брата – несчастный случай, которого никто не хотел.
– Несчастный случай? Вы что, издеваетесь?
– Вовсе нет. Долгое время нам не было известно о существовании вашего брата. Он не признал сына при рождении, и у нас не имелось причины интересоваться им.
– До того самого дня, когда вы его нашли и захотели заставить говорить.
– Человек, которому мы поручили найти вашего брата и постараться узнать от него, что стало с Александром, скажем так… вышел из-под нашего контроля.
– Это как?
– Он считался хорошим специалистом в том, что касалось разведки и добычи информации. Это был солдат, которому мы полностью доверяли. Здесь мы совершили огромную ошибку.
– Почему вы говорите «был»?
– Если это может вас немного утешить и смягчить ваше горе, знайте, что этот человек мертв. Сейчас он уже наказан за все содеянное.
– Вы меня дурачите!
– Нет, это чистейшая правда. Он нарушил правила и небрежно отнесся к миссии, которая ему была доверена. Он убил вашего брата после того, как вытянул из него все сведения об Александре. Также он попытался устранить вашего племянника, но, к счастью, безуспешно.
– Каким образом вы узнали о существовании Рафаэля?
– Можно сказать, случайно. Был арестован мелкий преступник, который когда-то достал для Юлии Вале фальшивые документы. К счастью для нас, он хранил много компрометирующих документов. Именно через него мы и вышли на вашего брата. Но он не смог сказать нам ничего нового о вашем племяннике.
– Поэтому вы и позвали своего… «ликвидатора»?
– Это не был «ликвидатор», и мы не знали, какими методами он собирается добывать информацию у вашего брата.
Я попробовал, без особой убежденности, защитить память Рафаэля:
– Мой брат никогда не заговорил бы.
– Возможно, он не знал, какая судьба готовится его сыну. Если он и заговорил, то лишь потому, что даже представить себе не мог, что кто-то покушается на жизнь Александра.
– И вы ничего не сделали, чтобы всему этому помешать?