Фрике, окинув быстрым взглядом сей первобытный фаланстер,[55] вознамерился пересечь длинный коридор, чтобы достичь бельведера. Это оказалось не так легко – преодолеть ненадежную решетку, состоящую из жердей толщиной в руку, под которыми бились о сваи небольшие волны. Но наш парижанин преодолевал и не такие преграды. Не испытывая ни малейшего страха, молодой человек совершил серию прыжков, легко перескакивая с балки на балку, и добрался до открытой площадки, где и остановился, дабы насладиться бесподобным зрелищем. Пьер последовал за другом с тем же проворством. Подобная гимнастика была для старого морского волка сущей игрой, ведь еще ребенком он уже карабкался по оснастке корабля. Что касается Виктора, то малыш не смог невзирая на все свое горячее желание покинуть платформу, на которой примостился. Сначала он попытался копировать движения своих друзей, но у китайчонка закружилась голова. Туземцы были вынуждены разложить перед Виктором настилы, по которым житель Поднебесной неуверенно двинулся вперед к вящей радости стайки мальчишек четырех-пяти лет. Эти юные папуасы скакали с жерди на жердь, словно обезьянки, и их неотступно сопровождали маленькие свинки с розовыми пятачками, которые прыгали по ненадежному полу, будто бы по твердой земле.
В это время Узинак присоединился к обоим французам и приглашающим жестом обвел все помещение, будто бы хотел сказать:
– Чувствуйте себя как дома.
Суеверия папуасов. – Даже небольшое отверстие в крыше может привести к самым серьезным последствиям. – Змеи, откормленные для еды. – Условия, в которых живут рабы в Новой Гвинее. – Гирлянды из человеческих черепов и охотники за головами. – «Птицы солнца». – Приготовления к большой охоте на райских птиц. – Легенда о райских птицах. – Танцевальная ассамблея райских птиц. – Массовое истребление. – «Большой изумруд». – «Diphyllodes magnificus», или «Королевские райские птицы». – Ослепительные, но гармоничные цвета. – Философские рассуждения Фрике, касающиеся парижанок и англичанок. – Пир римского императора.
Фрике и его друг не могли оставаться в наглухо закрытой комнатушке, которую им радушно предоставил Узинак и в которой, давайте будем честными, отвратительно пахло. Именно поэтому европейцы облюбовали одну из частей бельведера (мы продолжим называть именно так открытую площадку озерного дома). Там, по крайней мере, их легкие, привыкшие к бодрящим флюидам свежего бриза, могли больше не опасаться зловонных испарений воздушного пандемониума.[56] Однако разрешение на новое место обитания было получено лишь после долгих переговоров, во время которых французам открылись странные суеверия их гостеприимных хозяев.