Между тем цивилизация уже достаточно давно предъявила свои права на этот изобильный океанический край. В принципе остров Тимор принадлежит голландцам и португальцам. Батавы и лузитаны поделили территорию между собой и достаточно неплохо управляют ею. Этот передел произошел в 1613 году, когда португальцы, до сей поры благодаря завоеваниям д’Альбукерки слывшие единоличными хозяевами всех морей Индокитая, были вынуждены уступить голландцам свои наиболее богатые владения. Им достались лишь острова Солор и восточная часть Тимора, которая принадлежит Португалии и в данное время.[71]
Сегодня голландский флаг развевается над фортом Конкордия – цитаделью Купанга, столицы нидерландских владений, расположенных на западе острова. Голландцы, люди искусные, сделали эту крепость неприступной, тем более что она уже была защищена могучими поддерживающими ее скалами, и отныне никто не может вытеснить представителей Нидерландов со столь прекрасной позиции, которая является своеобразным ключом к острову. Под надежной защитой форта Конкордия раскинулся город Купанг, разделенный надвое рекой. По берегам этой реки высятся красивые каменные дома с черепичной кровлей. В городе насчитывается 5 000 жителей, если верить голландцам, слывущим непревзойденными математиками. На улицах царит чистота, столь дорогая всем подданным королевства Нидерланды, и подобное благополучие характерно для всех колоний этой нации. Здесь можно увидеть многочисленные церкви, банкирские дома, театры, кафе, а также таможенников в зеленой форме и белых фуражках, которые разгуливают с важным видом, всегда готовые к поучениям.
Воспоминание о сих достойных служащих, а также опыт общения с ними и осознание их неподкупности побудили капитана Фабрициуса ван Праэта всячески избегать этих чиновников. Как только вдали появились бакены, сигнализирующие о близости суши, над шхуной взвился национальный флаг, но корабль взял курс отнюдь не на Купанг. Судно повернуло на север, обошло мыс Жаку, расположенный на восточной оконечности острова близ 125°, и возобновило путь на запад. Так оно достигло португальского берега, пересекло 124° меридиана, продолжило свой бег вплоть до 123° 15́ и легло в дрейф на расстоянии трех миль от земли.
Ночь залила все вокруг чернильным мраком, и это обстоятельство, кажется, радовало капитана. Далеко в темноте мерцали тусклые огоньки – там начинались жилые кварталы. Вне всякого сомнения, это была Дилли, или Делли, – столица португальской колонии, несчастливая соперница Купанга. Если бы сейчас был день, если бы «Palembang» не остановился далеко в море, а зашел бы в порт, поверьте, весьма неприглядный порт, то, клянусь, пассажиры, а именно наши друзья, увидели бы жалкие трущобы, которые трудно сравнить с голландским поселением. Грязные хибары покрыты соломой или полусгнившими листьями, форт – обыкновенный клочок земли, обнесенный земляным валом, примитивно выстроенная церковь и, конечно же, таможня. Весь городок поражает нечистоплотностью, он зарос грязью и пылью, переполнен мусором, прорезан сточными канавами, в которых резвятся отвратительные стаи голодных животных. Но при взгляде на целую орду служащих, одетых с иголочки, щеголяющих в роскошных шляпах и черных или белых костюмах городских жителей, на обвешанных медалями блистательных офицеров, которые снуют по этой клоаке в бесчисленном количестве, совершенно несопоставимом с невзрачным видом португальской «столицы», вряд ли бы кто усомнился, что подобное нагромождение неприглядных домишек, сравнимых лишь с жилищами сáмой нищей деревеньки, является средоточием цивилизации.