И с детьми было точно так же. Квартира словно стала теснее. Рите исполнилось четырнадцать лет, у нее была своя комната, и ей доставалось меньше других: она могла уединиться. Но восьмилетний Карстен ютился в крохотной каморке, где помещалась лишь постель и немного игрушек. Уроки он готовил на кухонном столе, за которым отец теперь читал газету.
И все же особенно нервничала Марион не во второй половине дня и не вечерами, когда дети были дома и квартира казалась тесной, больше всего ее изматывали именно утренние часы, когда они оставались вдвоем.
— Соседка сверху, должно быть, свихнулась. Идиотка. Весь день носится по квартире как угорелая. Я слышу каждый шаг. Интересно, что она делает. Ну с какой стати все время метаться туда-сюда? Или, может, это я схожу с ума?
— Нет, — сказала Марион и вышла из комнаты.
— У малыша за стенкой, видимо, режутся зубы. Неужели и наши орали с утра до вечера?
— Наши орали точно так же, — сказала Марион.
— Внизу, у подрядчика, скандалы начинаются теперь уже прямо с обеда. Он тоже сидит без работы… Если в этом доме кто-то идет в сортир, то слышно еще на три этажа. А до ближайшей пивной четверть часа ходу. Архитектора, который это строил, следовало бы расстрелять публично. Ну, а теперь куда мне перейти? В спальню? А может, в ванную или в детскую?.. Это не кухня, а прямо какое-то машинное отделение.
— Семь лет я торчу в этой квартире двадцать четыре часа в сутки, — вскипела Марион. — Это мое рабочее место. Я не могу его изменить, не могу сделать его лучше. Иди ты со своими претензиями куда подальше! Я приучила себя не слышать все эти звуки, понял? И мне плевать, что там слышишь ты. Не желаю я слышать все это снова!
Из-за чего они поссорились, в чем было дело?
Спустя два часа они уже забыли обо всем. А ведь наговорили друг другу гадостей, нашумели, хотя вовсе не желали этого.
Однажды вечером он захотел ее, но ничего не получилось. Она вышла вслед за ним на кухню.
— Хайнц!
Он достал из холодильника бутылку пива.
— Нужно избавиться от автомобиля.
— Не расстраивайся, — сказала она. — С каждым может случиться.
— Думаю, три с половиной за него еще дадут.
— Господи, ну что тут такого, — сказала она.
— Я тут уже кое с кем потолковал.
Она неловко погладила его по волосам.
— Не принимай близко к сердцу.
— Выходит, для тебя это ничего не значит?
Она промолчала.
— Выходит, тебе все равно, сплю я с тобой или нет?
Она опять промолчала.
— Выходит, ты рада, когда я тебя не трогаю?
Она помедлила, потом сказала:
— Да.
Он хотел уйти в спальню, но Марион удержала его. Ей было страшно.