– Нет, так мы с этой компанией далеко не уйдем, – тихо, веско изрек Ануфриев, когда вся их пышная делегация возвращалась назад несолоно хлебавши. – Тут надо проработать иной вариант.
Этим иным вариантом и должна была стать Нина Картвели.
– Мальчик, по-твоему, хотел броситься вниз? – тихо спросила Катя, выслушав его краткий рассказ. – Не рано ли в четыре года решаться на самоубийство?
Он не ответил. Он все уже сказал ей. Все, что мог.
– Ладно, раз ты настаиваешь, я позвоню Нине, приглашу ее сюда. – Катя взяла телефон. – Только я не уверена, что она согласится.
– Можно обойтись и без согласия.
Катя резко обернулась: на пороге кабинета покачивался с носка на пятку тот самый тип – Ануфриев.
– Как это так? – Катя выпрямилась.
– Человека ставят в определенные условия, и он работает. Добросовестно. – Ануфриев прошелся по колосовскому кабинету. – А согласие, барышня, – это пустая формальность.
– Барышни в супермаркете за кассой. Я офицер милиции, – сказала Катя. – Запомните, пожалуйста.
– Я запомню. – Ануфриев улыбнулся ей. И сразу – точно ластиком – стер улыбку со своих тонких губ.
Над Киевским шоссе, забитым в час пик транспортом, гулял северо-восточный ветер. Резкие порывы его глохли только в густом лесу, отделявшем дачный поселок Калмыково от шумной магистрали.
Смеркалось. Прочесав лес как гребнем, ветер со свистом вырывался на простор озера, гнал по пустынному берегу сухую листву, пыль, порыжелую опавшую хвою. Дом, где так недолго и так неудачно побывал Колосов, не сумев в горячке нового неожиданного ЧП толком рассмотреть ни его убранства, ни его многочисленных обитателей, встречал сумерки, сулившие непогоду, ярко освещенными окнами, пылающим камином, дымом из труб и тишиной. Ветер хозяйничал в парке, выдувал из укромных углов застоявшуюся осеннюю сырость, мчался по аллеям, которые за полвека существования дома и парка видели военных и штатских, пышные посольские приемы на лоне природы, правительственные кортежи, состоявшие поначалу из черных сталинских «ЗИЛов», потом «Чаек», машин спецохраны, заграничных лимузинов с дипломатическими номерами. За последние десятилетия марки машин кардинально изменились, кортежи канули в небытие.
Дом все сильнее врастал своими кирпичными стенами в землю, страстно, глухо, молча, противясь всем нововведениям. Их было пока немного – новый современный гараж с автоматическими воротами, новая яркая парковая подсветка вместо старых фонарей, новое здание гостевого дома под красной черепичной крышей в глубине парка.
При самом первом хозяине этой тогда еще правительственной госдачи – бывшем министре тяжелого и среднего машиностроения генерале Судакове – этого гостевого дома и в помине-то не было. Дом этот выстроил его единственный внук Константин Ираклиевич Абаканов-Судаков уже для своих детей, для будущих внуков, потому что старый дом при всем его просторе становился уже тесен. А потом эта бывшая госдача была успешно выкуплена из спецфонда и обращена в собственность. На месте старого дома задумано было возвести современную комфортабельную европейскую виллу. Но смерть Константина Ираклиевича положила конец всем планам. И старый дом получил отсрочку.