Она оставила Нину в просторном зале внизу, на первом этаже. Со стен пялились чучела зверей. В камине догорали дрова. Нина прошлась по ковру. Толстый ворс глушил шаги. В доме было тихо.
Она окинула взором стены. Как же все-таки вышло, что она очутилась здесь? Кто они – эти Абакановы-Судаковы? Кто эта женщина – Варвара Петровна? Константин назвал Ирину сестрой, а ей сказал «ваша дочь» – как же это понять? И кто, по какой причине убил другую его сестру – там, на дороге, далеко отсюда? Она представила себе лицо Константина – типичный «яппи» из обеспеченной семьи. Сытый, привыкший вкусно есть, не отказывать себе ни в чем, командовать. Эти пухлые розовые щеки, этот складчатый затылок. Лет тридцать всего, а плешь уже просвечивает, отсюда и стрижка короткая. И живот пивной растет. Нет, Константин был ей явно не симпатичен. Грубый, сестру бьет прилюдно.
«И ничего удивительного, – подумала Нина неприязненно. – Он же внук этого Ираклия Абаканова, про которого по всем телеканалам трубят, что он был чудовище».
В камине внезапно что-то громко треснуло, и ярко вспыхнул огонь. Блики его упали на противоположную стену, и Нина увидела на ней портрет. На нем был изображен военный в парадном генеральском мундире сталинской поры: золотые погоны, иконостас орденов на широкой груди. С портрета на Нину глядел в упор очень красивый брюнет лет сорока. У него было белое матовое лицо, широкие скулы, упрямый подбородок. В темных глазах с прищуром застыло насмешливо ожидание. Он словно спрашивал: «Ну что, узнаешь меня?» Нина невольно отступила к камину.
– Это мой дед – Ираклий, – услышала она за спиной женский голос.
На пороге гостиной стояла девушка – не Ирина, другая, постарше, лет примерно двадцати четырех.
– Вы тот самый врач, что будет лечить Леву? – спросила она. – Я – Зоя. Лева – мой племянник.
Она пересекла гостиную и встала рядом с Ниной, глядя на портрет. Нина отметила, что на сестру Ирину она мало похожа – темноволосая и темноглазая, невысокая ростом, гибкая, с изящной кудрявой головкой. Движения ее были плавны и одновременно стремительны.
– Он вам… нравится? – спросила она.
Нина почувствовала, словно ее легонько кольнули иголочкой – она вся подобралась под этим таким откровенным, таким чувственным мужским взглядом с портрета. Мелькнула мысль: «Хорошо, что он давно умер. Иначе я бы пропала». Почему пропала? С какой такой стати?
– Даже не знаю, что ответить. Я вашего (она сначала хотела сказать «одиозного»)… знаменитого деда представляла совсем другим.
– Монстром, да? Малютой Скуратовым? – Зоя достала из кармана вязаного кардигана зажигалку и зажгла свечи в старинном бронзовом подсвечнике. – А это вот мой прадедушка Судаков.